Любовница (СИ)

А Саше до жути захотелось плакать. Нет, тот, с кем она была вчера, кто играл для нее на рояле — не существует. Ей все приснилось. Так бывает, даже о самых настоящих негодяях, иногда снятся хорошие сны.

— Когда тебя будут судить, Самарский, я на коленях стану умолять максимального срока. А если не дадут, сама выкраду, и издеваться буду похлеще твоего. Увидишь, тебе понравится!

— Я почему-то тоже не сомневаюсь в этом, — он посмотрел на Сашу с подозрениям, догадываясь, что девушка сейчас не шутит. — Я об одном прошу, Саша, так сложилось, что тебе придется мне доверять. Не усложняй нам обоим жизнь… Как соберешься, скажешь Артему, он перенесет вещи.

— Сколько еще я тут пробуду?

— Пока ничего не меняется, — он и сам не знал ответ на вопрос, а если знал бы, вряд ли бы ответил.

— Сколько?

— Саша… — Яр видел, что она снова заводится, знал, что сейчас он опять услышит, насколько ей осточертело все, что он устроил, и хотел хотя бы попытаться этого избежать — не получилось.

— Что Саша? Ты выкрадаешь меня, пытаешься всячески запугать, угрожая телесной расправой, я делаю то, что от меня требуется, когда говорят, молча, ждать — жду, говорят не высовываться из комнаты — не высовываюсь, требуют копаться в никому не нужных бумажках — копаюсь. И вот наступает счастливый день моего возможного спасения, он наступает, а само спасение не наступает. А ваше высочество, господин Самарский, сваливает в неизвестном направлении, оставив меня на попечение неуравновешенного дружка, хотя и вы-то не особо блещете уравновешенностью. Но не в этом суть. Я хочу знать так много? Я даже уже отпустить меня не прошу, я просто хочу знать, сколько еще я тут пробуду?

— Твой отец не исполнил еще мое требование.

— А он и не исполнит. Еще не понятно?

— Посмотрим.

— Чудесно, — Саша ударила себя по бокам, не в состоянии смириться с тем, что этому человеку невозможно доказать ничего, он не хочет ее слышать, — а что мне прикажешь делать?

— Что хочешь…

— Я. Хочу. Домой, — может так, чеканя каждое слово, она достучится наконец-то до разума истукана? — Чтобы жить! Жить так, как я хочу, а не как мне навязывает посторонний человек!

— Был посторонний, пока ты не решила, что неплохо бы отомстить отца, переспав с его конкурентом, — Яр не осуждал Сашу за это, но рано или поздно, эта тема должна была возникнуть.

— Я была пьяна… — а вот девушка к обсуждению их ночи была не готова, совсем, хоть и пыталась всю неделю найти рациональное объяснение своему поступку, а потом он вернулся, и все произошло снова.

— Вчера не была.

— Мы сейчас не о том…

— Нет, как раз о том. Признай, что тебя тянет ко мне, и ты изо всех сил пытаешься это отрицать, а на расстоянии отрицать проще. К чему ты так стремишься домой? Тебя ждет там вечно занятый отец, или, может, ты жаждешь вернуться в университет, в который тебя запихнули насильно? Или к друзьям, которые даже не попытались помешать краже? Ты хочешь убежать от меня, а не вернуться домой.

— Да! — осознав, что он читает ее очень хорошо, Саша даже осмелилась посмотреть мужчине в глаза, — Да! Я хочу убежать от тебя! Меня все устраивало в жизни, отец-одиночка, университет, друзья. Все! Пока на горизонте не появился ты! Ты обладаешь разрушительной силой, Самарский. Я уже не знаю чего во мне больше — желания оказаться подальше отсюда или страха вернуться туда.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Саша отвернулась. Ему не нужны ее слезы, а ей — его жалость.

— А почему ты думаешь, что оказавшись там, убежишь от меня?

Бросив еще один взгляд на отвернувшуюся Сашу, Яр вышел из комнаты. Он надеялся не совсем на такой разговор, но ведь с этом девчонкой по плану не идет ничто и никогда.

* * *

Яр провел весь день, обустраивая дом по новому — под наблюдением оказались все комнаты, кроме его собственных спальни и кабинета, ну и личных комнат других обитателей, и то выборочно. Приватность его сейчас интересовала меньше, чем безопасность.

Сегодня же должен был возвращаться в Киев Дима, но прежде, им предстояло поговорить.

— И что из этого следует? — Яр просветил Ермолова в то, что дала ему поездка домой, правда, сделал это выборочно, теперь — так было нужно.

— Что рано или поздно, что-то случится. И нам лучше быть в этом сторонними наблюдателями, чем участниками.

— То есть, мы возвращаем все на круги своя, умываем руки и терпеливо ждем?

— Нет. Все останется как есть, пока.

Понадеявшийся Дима снова сник. Раздражение к Титовой, которое он раньше думал, вызвано ревностью, теперь обрело новые достаточно четкие очертания — не обида за сестру им руководила, он почему-то чувствовал угрозу в ее лице для себя. И именно поэтому хотел запугать, именно поэтому надеялся, что Яру удастся все решить.

— Ты что, собираешься ее сторожить? С чего ты взял, что этой выскочке что-то угрожает? Верни ее папику, пусть сами разбираются. Нам есть чем заниматься, кроме как печься о Титовском отродьи.

— Попридержи язык, — сам того не осознавая, Дима сейчас шел по тонкому льду.