Любовница (СИ)

И так будет с каждой ее попыткой свести все в шутку, скандал, перевести тему или даже элементарно хлопнуться в обморок. Лучше ответить.

— Мы не встречались. Я в принципе ни с кем не встречалась… Не надо так смотреть, — «так», смотреть Самарский послушно перестал, а вот взгляд не отвел. — Ты не понимаешь, для меня это сложно. Я лет с четырнадцати смотрю на вас, мальчиков, парней, мужчин не так, как положено девушкам. Знаешь, что обычно строит у себя в воображении женщина, поймавшая на себе всего лишь заинтересованный взгляд? Она представляет, как у нее с мужчиной появляются чувства, как они ходят на свидания, как он делает предложение, видит, как идет к нему под венец, как рожает от него детей. Я этого всего не вижу. Я вижу комнату, и держащего на руках ребенка мужчину. С лицом того, с заинтересованным взглядом. И представляю, как отказываюсь от собственного ребенка потому, что больше не могу быть с этим мужчиной. Вот на этом моменте, Самарский, заканчиваются все мои отношения. Я не ханжа, не фетишистка, я просто не хочу привязывать к себе того, с кем могу наступить на те же грабли, что одна женщина семнадцать лет тому.

— А Геннадий…

— А что Геннадий? Ты жестко тупишь. С Геной у нас бы ничего не получилось именно потому, что как убегаю от него, я вижу в своем воображении четко. И твой приступ собственичесва был глуп. Раз уж мы говорим правду, я могу в этом признаться. Я вообще не уверенна, что захочу когда-то завести ребенка, который может надоесть, от которого можно отказаться.

— Почему ты думаешь, что ты такая же, как твоя мать?

— Я учила генетику, — Саша грустно усмехнулась очередному своему признанию. Нет, она слишком много уже рассказала сегодня. — Я соединяю в себе черты двух уникальных людей, женщины, способной предать самое родное существо и мужчины, готового на все, ради того, чтобы когда-то близкого человека унизить, даже растоптав при этом сердце собственного ребенка.

— Ты не повторишь их ошибок, Саша.

— Да. Не повторю. Я не стану рожать от человека, которого ненавижу. Моя очередь? — продолжать развивать эту тему девушка не собиралась.

— Да.

Вопрос задать Саша не успела, Самарскому позвонили.

— Прости, это важно, — бросив взгляд на экран, Яр поцеловал девушку в щеку, а потом стремительно вышел из комнаты.

Черт, а ведь она не успела задать самый важный вопрос — почему он с такой рьяностью интересуется ее матерью.

Глава 27

— Глафира, человек может измениться?

— Что за человек? — Саша грела ладони о чашку с чаем, следя за тем, как из-под рук мастерицы рождаются красивейшие розочки из нежного безе.

— Просто, говорят же, что человек не способен меняться, это правда? — подобные вопросы обычно задаются тем, кто является для тебя авторитетом, и полученный ответ потом несут по жизни уже как собственную истину, делясь с другими. Саша не хотела разрядить обстановку, затрагивая философскую тему, ей нужны были ответы на вопросы, которыми она изводит себя вот уже несколько недель.

— Все от человека зависит, малышка. Как же я могу за всех ответить?

— Ну, вы ведь много в жизни видели… Людей много встречали… — вырастили того, кого вопрос касается непосредственно.

— Ой, спасибо, Сашенька, — Глафира весело рассмеялась. — Еще тоньше намекнуть на возраст ты не могла.

— Нет! — девушка поперхнулась, услышав, как Глаша интерпретировала ее слова. — Нет! Я просто…

— Я поняла, поняла, ты просто хочешь узнать мнение старой клуши, — женщина говорила совершенно не зло, без упрека. — Все зависит от того, сколько человеку лет, мужчина это или женщина, в чем ему нужно меняться.

— В чем разница? — отставив чашку, Саша облокотилась подбородком о кулаки, готовясь внимательно слушать.

— Женщина — меняться может, причем ей это проще. Нам это дано. С мужчинами сложно, они, когда достигают определенного возраста — там уже хоть в лоб, хоть по лбу. А нам суждено меняться, причем постоянно, подстраиваться под отцов, мужей, детей.

— А как же перевоспитать? Говорят же, что мужчину можно перевоспитать.

— Поверь мне, малышка, мужчину не перевоспитать. Это вранье. Бабник навсегда останется бабником, пьяница — пьяницей.

А наплевавший на твои желания раз, наплюет и во второй…

— Если не захочет, конечно, — Глаша подняла взгляд, задорно подмигнув.

— Если не захочет?

— Да, перевоспитание — это все чушь. В мужчине должно быть желание меняться. Цель, ради которой он готов меняться. Если он видит, что все нужное получает от жизни и так, скалу с места не сдвинешь. А вот стоит почувствовать, что он может что-то важное потерять — происходят кардинальные преображения…

— То есть, чтоб человек, ну в смысле мужчина, изменился, ему надо..?

— Ему надо своими глазами увидеть, во что выльется его настойчивое нежелание к этим изменениям стремиться. Ну не будет муж чинно складывать носки в корзину с грязным бельем только потому, что жена постоянно, молча, нервничает, подбирая их изо всех закутов. Грубовато, конечно, но суть-то та же. Он должен, как минимум знать, что тебя что-то не устраивает, а как максимум — не чувствовать уверенности в том, что это простительно. А к чему это ты?