Любовница Синей бороды

Мгновенно внимание Щукина сосредоточилось на квартире. Что-то не то здесь, что-то не так… К тому же в шалманах жди чего угодно… Архип Лукич, ощупывая ногой пол впереди, чтобы не оступиться, достал пистолет. Он медленно продвигался по узкому, длинному и темному коридору, видя в конце полоску неестественно тусклого света, который уже не мерцал, а горел ровно. Сбоку обнаружилась кухня – оттуда до Щукина долетел запах остывшего жареного мяса. Архип Лукич вспомнил, что давно не ел, желудок тут же застонал: хочу мяса немедленно!

Внезапно следователь четко расслышал живой звук и опять непонятного происхождения – шипение с клокочущим хрипом. Природу его невозможно было определить – то ли человек там шипит, то ли животное, и нервы Щукина натянулись до предела. Неизвестность хуже всего. Ты не знаешь, что и кто впереди, чем тебе грозит темнота, но почему-то на ум приходят самые паршивые прогнозы… Стараясь, чтобы звуки его шагов были неслышны, Архип Лукич медленно двигался по направлению к свету, не понимая, что за источник дает его, но уже определив, откуда он, – изнутри комнаты. Еще два-три шага к этой комнате… И опять раздался леденящий хрип. И больше ничего, никакого движения. Что же это такое? Невольно Щукин задержался, не решаясь войти. Наконец он придумал: пробежал в дверной проем и замер у стены. Огляделся.

Вот оно что… Свет давал фонарик. Обычный карманный фонарик, лежавший на полу. Не сразу Архип Лукич разглядел рядом с фонариком неподвижное тело, а когда заметил – ринулся к нему. Затем, сообразив, нашел выключатель и включил нормальный свет.

На полу лежала женщина – красотка по всем статьям. Голова ее вместе с плечами была приподнята и прислонялась к стене, она в упор смотрела на Щукина, даже не щурясь из-за электрического света, оттого производила жуткое впечатление. Она казалась мертвой, и в то же время в ней было нечто живое, возможно, капли пота, струившиеся с висков по щекам. Руки ее лежали на животе, из которого торчала рукоятка ножа, – девушка словно пыталась удержать кровь внутри, а та струилась по пальцам, растекалась на животе. Фонарик лежал рядом и тоже был в крови. Красотка, как понял Щукин, им сигналила, звала на помощь. Он быстро достал из кармана мобильник.

– «Скорая»? Это прокуратура. Срочно выезжайте по адресу… Женщина с ножевым ранением… Возраст примерно двадцать семь – тридцать лет. По-моему, жива… Жива, жива! Дышит. Это очень важная свидетельница, поторопитесь, иначе я вас… – Глядя в немигающие глаза девушки, Архип Лукич набрал следующий номер: – Натан Ефимович, срочно приезжайте по адресу…

Вот теперь он кинулся к ней, не зная, правда, чем помочь. Нож вынимать нельзя. Кровь остановить – как? А ведь с каждой каплей она умирала.

– Ты Кармен? – спросил он громко.

Никакой реакции. Он бросился к шкафам, открывал и вынимал оттуда все, что напоминало медикаменты. Нашел вату. Размотав небольшой валик, обложил живот вокруг ножа и рук Кармен ватой, которая быстро намокала и становилась сочно-красной.

– Кто тебя, ты знаешь? – спрашивал он. – Кто это сделал?

Заслышав шаги, Кармен прикрыла веки, она берегла силы, берегла жизнь. Медики приехали первыми, за ними опергруппа, потом Натан Ефимович. Кармен погрузили на носилки и чуть ли не галопом помчались на улицу. Щукин бежал следом, требуя от врача:

– Она должна остаться живой, слышите?

– Не гарантирую, – отрезал врач.

– Она должна остаться живой! – не отставал Щукин.

– У вас все дома? – вышел из себя врач. – Вы что, не понимаете? Это смертельное ранение. И потеря крови большая. Так что поищите другую свидетельницу.

– Она должна остаться живой! – повторил, как заклинание, Щукин вслед отъезжавшей машине, но его уже никто не слышал.

Он вернулся в квартиру Кармен, где уже полно было соседей, жавшихся друг к другу. Опрос свидетелей вел молодой милиционер, работал эксперт из оперативной группы, а Натан Ефимович наблюдал и тактично давал советы. К нему подошел Щукин. Спросил:

– Ну и как?

– Та же рука, что и Табулина заколола, – ответил Натан Ефимович.

– Сто процентов? – не верилось Щукину.

– Сто пятьдесят! Видите ли… – Натан Ефимович взял Щукина под руку и повел к открытому окну, откуда залетал свежий ветерок. – Если девушка отойдет в мир иной…

– Не дай бог! – запротестовал атеист Щукин.

– Я буду рад, если она выживет, – кивнул эксперт. – Даже без вскрытия скажу – рука та же. Руку всегда видно, как и почерк. Во-первых, удар убийца нанес не своим собственным оружием – финкой или заточкой, а взял нож на кухне. Второе: ранил он ее вон в том углу, – указал рукой Натан Ефимович. – И отнес на диван, что подтверждают пятна крови. У него мания переносить тела. Третье: она, представьте себе, слезла с дивана и доползла до той стены, где вы ее нашли. Испытывая адскую боль, доползла! О маршрутах мы можем судить по характерным пятнам крови, они прямо как указатели. Какого черта ей понадобилось у той стены? Не понимаю!

– Знаю, зачем ползла! – вдруг осенило Щукина. – Взять фонарик. Она им подавала сигналы. Увидев пульсирующий свет, я решил, что Кармен дома, и вошел.