Любовница снежного лорда

Хуже всего оказалось то, что, по словам Докерса, там, в Высоком гроте, находилось свыше пяти тысяч сторонников Харниса. Пять тысяч против одного моего шефа. И пусть начальник воин, пусть силен настолько, что льды практически назначили его следующим сэльдом, но он же совсем один… Нет, теоретически там еще боевые драконьи отряды, но что будет по факту…

Где-то что-то громыхнуло.

Это было не в ледяном зале, скорее снаружи.

Я подскочила. Дворецкий лорда Эйна, который, как оказалось, стоял в нише на верхнем пролете и беззастенчиво за мной приглядывал, замер на миг, а затем решительно пошел куда-то. Я, не теряясь, подскочила и ринулась за ним. Оказалось, что у замка начальника имелся еще и парадный вход, вот к нему и поспешил дворецкий. И к моему появлению из огромной сферической залы уже были распахнуты овальные двустворчатые двери, за которыми простиралась безграничная снежная степь и…

И в луже крови лежал мой шеф.

В какой-то потрясенно-застывший миг кто-то истошно закричал! Внезапно поняла, что ору я. Точнее как поняла — просто крик на миг прекратился, когда я, ломанувшаяся к шефу, поскользнулась и рухнула в снег. Тут же подскочила, помчалась снова, теряя зеркало, шубу, туфли.

Добежала до него, упала на колени, с трудом перевернула и завыла, увидев рваную рану на груди, проглядывавшую через развороченную клинком одежду снежного лорда. Взгляд скользнул на ножны Эйна — там имелся лишь обломок моей родной и любимой катаны… только обломок…

— Врача! — закричала я, обхватывая ладонями стремительно синеющее лицо шефа. — Врача, немедленно! И носилки!

Внезапно на мои плечи легла шуба. Вздрогнув, недоуменно обернулась — надо мной стоял Охард. Мой жених был необычно бледен, почему-то бросилось в глаза, что у дверей, не выходя наружу, мнется вся прислуга, застыл потрясенным изваянием дворецкий и никто ничего не делает.

— Виэль, — тихо произнес Охард, — Виэль, это все. Катана сломана. Он умирает. Точнее, умирает разумная часть. Сам лорд Эйн сейчас обернется бураном, уже даже без зачатков разума. Нужно вернуться в замок и спрятаться. И молиться, чтобы выдержали стены.

— Что? — начиная дрожать от холода, спросила я.

Охард присел рядом, взял меня за плечи и как маленькой начал объяснять:

— Смотри, кровь уже практически не идет. Он почти мертв. Все, Виэль, ему уже никто не поможет, сейчас его внутренняя суть порвет человеческую оболочку. Это конец, Виэль. Конец, понимаешь? Мне очень жаль, но мы ничего не можем сделать. Идем.

У меня как молотом в висках звучали слова «Он почти мертв… Это конец… Мы ничего не можем сделать…»

Я глянула на Охарда.

Потом на шефа… Он был синевато-белым, не двигался, и да, кровь практически перестала идти, но это и не удивительно — здесь, в вечном холоде, температура была к кровообращению не располагающая. И я внезапно тоже поняла, что это все!

Действительно все…

И похоже, что страдать я долго не буду — забуду все уже через семь дней и даже не вспомню про Эйна. Я посмотрела на бледное лицо шефа, на его страшненькие черты лица, на бледный с посиневшими крыльями нос, на кривые губы… Да, красавчиком лорд Эйн не был, больше того скажу — до красавчика ему ехать и ехать, но это — мой родной шеф. Мой.

А за свое Виэль Мастерс будет бороться до конца!

— В общем так, ты за руки, я за ноги и потащили, — скомандовала я Охарду.

Но мой умный и достойный уважения жених подскочил и возмущенно сказал:

— Виэль, ты меня хоть слышала? У него сейчас вторая фаза смерти начнется, он тут будет все крушить, он…

— Стоп, — перебила я, хватаясь за ноги начальства, — а если в мою тюрьму?

Охард глянул на меня, плюнул — плевок на снег уже сосулькой упал, крякнул и подхватил Эйна подмышки. Я уже держала ноги — так и поволокли. Шеф оказался на редкость тяжелым, хотя внешне худощавый конкретно. Глядя на наши действия, прислуга взвыла и ринулась спасаться в недрах замка, но вот дворецкий, тоже чертыхнувшись, пошел к нам. И Докерс, который был в замке, тоже пошел. Так вчетвером мы втащили лорда Эйна в прихожую, оттуда пронесли вниз, в мою комнату с решеткой, и уложили на постель. Здесь выяснилось, что кровь все еще идет. А еще, что меня трясет от холода.

— Нужно уходить, — произнес молчавший до этой минуты дворецкий. — Он сейчас обратится и…

Я скинула шубу, хотя замерзла неимоверно, поискала глазами катану сэльдовскую, я ее по привычке притащила, нашла ее в углу, подхватила и начав кромсать простынь, приказала:

— Спирт мне. Вина… тоже мне. Бинты! Здесь врач вообще есть?

— Снежных не лечат, — сообщил Охард.

— Ничего, вылечим, — решительно заявила я. — И еще мне иголки с шелковыми нитками! И быстро!