Любовница снежного лорда

И тут заиграла торжественная музыка, все попритихли, и в зале появилась Юалия. Именно появилась, а не пошла по залу, потому как возникла на ледяном постаменте, который поднимался над основным полом, как бы возвышая посидетелей на троне над собственно посетителями. Но Юалия сидеть на троне явно отказывалась. Она, в шикарной, будто сотканной из ледяной изморози, шали нервно мялась шагах в десяти от селедкиного сиденья, поправляла локоны высокой, сверкающей снежинками прически, словно ища кого-то, оглядывала зал и собравшихся на ее коронацию.

И тут нашла.

Вашу покорную слугу, в смысле почетного секретаря лорда Эйна. Нашла, заметно обрадовалась и устремила призывный взгляд на Харниса. Харнис подлетел к ней быстрее стрелы, замер, всем своим видом напоминая ищейку, которая готова была взять след, и этот след указали. Точнее указали на меня, после чего Юалия торопливо ему что-то высказала.

В следующий миг здоровущий снежный мужик, спрыгнув с ледяного постамента и расшвыривая всех, кто стоял на пути, ломанулся ко мне. Он так ломанулся, что позади Харниса оставалась просека из сломанных причесок, помятых кринолинов и гневных жестов. Ладно, вру, жесты были не только гневными, но также весьма оскорбительными. Жаль, Харнис не видел.

И вот пока он ломал торжественный строй в моем направлении, я все думала, чего же сиятельный подлец, мерзавец и будущий труп от меня хочет — работу предложит? Убить попытается? Возжелает прилюдно унизить? Спешит поглумиться?

Нет по всем пунктам.

Как оказалось, настигнувшего меня Харниса интересовал всего один вопрос, который тот задал, склонившись к самому моему уху:

— Катана где?

Потянувшись к нему, так же шепотом спросила:

— Какая катана?

На меня сурово устремили суровый алый взгляд, нервно улыбнулись окружающим, мол, «все в полном порядке, не беспокоимся и ближе не подходим», после чего прорычали все так же шепотом на ухо:

— Которую ты подло и коварно уворовала у Юалии!

— Что?! — возмутилась я.

— В смысле «что»? — в свою очередь возмутился Харнис. — Ты еще скажи, что не воровала.

Нет, ну если с точки зрения Юалии, то, может, и воровала, но:

— Но вот только не подло и не коварно, — смутилась слегка я. Потом добавила: — Я вообще твою собиралась взять, но Охард знал только путь в ее покои, а как пройти в твои покои, не знал.

Харнис выпрямился и уже собирался было сказать что-то язвительное, как до него дошел смысл моих слов. До меня тоже… И даже до Охарда, который, отпустив мою руку, благоразумно растворился в толпе оппозиции, дабы избежать рогоносного гнева.

— Ох-х-хар-р-рд не знал, как пройти в м-м-мои п-п-покои? — закипая и заикаясь, уточнил Харнис. — А как пробраться в покои Юалии, минуя охрану на дверях, значит, знал?!

Я изобразила невозмутимость и отрешенность, прическу там поправила, шубку на плечах подровняла, подол огладила.

— Позже разберусь, — с обещанием почему-то моей смерти в голосе произнес Харнис. — Катана где?

Я, наморщив лоб, припомнила где… Ну и трансформацию катаны тоже припомнила, и в целом:

— Сложный вопрос.

— Что значит сложный? — перестав таиться, взрычал Харнис.

И вот что ему сказать? Нет, серьезно. Признаваться в том, что катана у Эйна, как-то не хотелось, ответа Харнис явно ждал, да и остальные с интересом развития событий ожидали, так что я гордо сообщила:

— Понятия не имею, где она в данный конкретный момент.

Сказала чистую правду — действительно понятия не имею, куда шеф ее запихал.

Но сочла нужным добавить:

— Она мне только для слома клеток на невольничьем рынке нужна была. — Тоже правда, кстати.

Разъяренный Харнис, нависнув надо мной, прошипел:

— Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

После чего развернулся и ушел.

Странное дело, за все время нашего общения у меня даже сердце быстрее не забилось, и кстати, спасительный торт мне не понадобился, и вот что бы это значило?

На этой важной мысли сосредоточиться не удалось, так как внезапно совсем рядом со мной знакомым голосом тихо произнесли:

— Чего он хотел?

— Катану, — не оборачиваясь, сообщила шефу.

А не обернулась сразу, потому что сердце таки забилось, да еще как, даже жарко стало, и задышала я глубже и как-то взволнованнее. Обернулась — рядом со мной возвышался мой родной начальник с черной маской на бледном лице, распущенными белыми волосами, серьгой в левом ухе, изображающей сверкающую ромбовидную сосульку, и в черном костюме. Лорд Тай, как и я, удивленно воззрился на столь странно облаченную личность, а я… я…

— Здорово, что вы пришли, — сообщила шефу.

— Пришлось попросить профессора ускорить лекцию, — невозмутимо ответил он и еще более невозмутимо приобнял меня за талию.

Так вроде чтобы общаться было удобнее, но мне от этого почему-то очень приятно стало, хотя это были довольно далекие от профессиональной этики чувства.