Любовница своего бывшего мужа

Когда мы только поженились,  он работал курьером, потому что поступать в Институт Управления была дурацкая идея. Кто же мальчику из провинции без денег и связей даст сразу чем-то управлять?

А я была дизайнером и на хорошей для начинающей девочки зарплате.

На нее мы снимали квартиру, не с мамой же моей жить.

Потом он работал каким-то менеджером по фигне, на зарплате чуть побольше курьерской. И рассказывал мне, какая я талантливая и как ему стыдно чувствовать себя рядом со мной бездарем, ничего не умеющим, кроме как молоть языком.

Потом он перестал этого стыдиться.

Стал гордиться.

Расти. Карабкаться по карьерной лестнице, приносить офферы с суммами, которые стали перекрывать мою зарплату все больше и больше. Ужасно обидно было развиваться в своей области изо всех сил, уметь делать что-то руками и все равно оставаться безнадежно позади, потому что в наше время болтать языком ценится гораздо больше.

И вот он дорос до высокооплачиваемого специалиста по фигне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Очень рада за тебя, — сказала ровно.

Море шумело рядом, успокаивало сердечный ритм, настраивало на себя. Дыши как я, говорило море. Ты же не будешь отрицать, что и сама кое-чего достигла, говорило море. Ты ведь была счастлива, что сбежала из душных офисов и дресс-кода. Смотри, говорило море, я так же свободно, как и ты. Неужели ты променяла бы эту свободу на работу с девяти до шести и на изменщика-мужа? Даже хорошо зарабатывающего мужа? Не в этом ведь было дело.

— Помнишь, мы варили борщ на неделю и однажды забыли его на маленьком огне на ночь и он почти весь выкипел? И ты плакала — я думал, потому что испугалась пожара.

— А на самом деле — потому что не было денег купить еще мяса, — кивнула я.

Помню. На его курьерскую зарплату надо было покупать проездные, еду и копить на всякую роскошь типа ботинок.

— Да, я помню, что выеживался и требовал каждый день мяса, потому что якобы привык. Я же мужик!

— Конечно ты выеживался, после пяти лет в общаге мясо ему каждый день. Но я была наивная дура.

— Мне очень стыдно за тот случай, помнишь, когда у тебя не было денег на еду на работе, а я тебе в красках расписывал, какая вкусная была солянка, которую ты приготовила.

— Я не помню даже…

— Я помню. Я тогда поклялся себе, что у меня будет зарплата десять тысяч долларов, а ты не будешь работать вообще.

—  Ага, а потом кризис, другой кризис, доллар рос, цель отодвигалась.

— Теперь я зарабатываю двадцать тысяч. Евро.

— Да, неплохо.

Он меня похвастаться позвал? Что вот, без меня у него все получилось, а я не дождалась светлого дня?

Или нет?

На самом деле я, конечно, надеялась…

Я чуть не всхлипнула в голос, когда поняла, на что я на самом деле надеялась.

Господи, как я по нему тогда скучала, просто до слез. Когда уже пережила, когда прошло много месяцев после развода, и я как-то вернула себе свою жизнь. Я скучала уже не по теплому существу, которое заполняло пустоты в постели, в разговорах, в жизни. Я эти пустоты уже залатала.

Я скучала — по нему самому.

Неделями все было в порядке, даже мне самой казалось, что все в порядке. Я улыбалась, ходила на свидания, танцевала на вечеринках, начала зарабатывать деньги фотографией. Это было классно.

А вечером могла сидеть смотреть сериал и вдруг отбросить пульт и завыть в подушку.

Я орала, что никогда не приму его, если он приползет.

Но он все не приползал. Какое унижение.

Неужели это наконец случилось?

— Ты хотел о чем-то поговорить, — мое сердце замерло.

— Да, конечно. Я хотел спросить.

О чем он может спросить? Что сказать? Давай попробуем еще раз? Давай забудем? Прости меня? Все-таки приполз?

— Что?

— Леся, ты очень хорошая. Умная, классная, интересная. И стала еще лучше и интереснее. Ты потрясающий человек.

Мои пальцы холодеют, а сердце заходится в бешеной пляске, никакое море ему не указ. Буду биться как ненормальное, буду, буду, буду! Слезы вскипают в глазах, я успеваю тысячу раз умереть за ту маленькую паузу, что он берет, чтобы набрать воздуха в легкие.

— Давай попробуем стать друзьями?

С другой стороны

Я втянула носом воздух.

Замерла.

В моей голове сейчас сотни маленьких человечков разыгрывали тысячи различных сцен.

Было там и убийство — и морская пена облизывала тягучую багровую лужу на песке.

Была и истерика — и Антон презрительно бросал свое любимое «Успокоишься — поговорим».

Было мое ледяное «С чего ты взял, что ты мне интересен как человек?» — и его ярость.

И на шею я ему бросалась с поцелуями.

И соглашалась на дружбу — чтобы потом оказаться в постели в роли «подруги с привилегиями» и  выслушивать как он спит с другими.

Но чему я научилась за время без него — искренность бьет все карты. Всегда.

Если мне больно — зачем притворяться, что нет?

— Ей ты тоже предлагал дружить. Хитрость работает стабильно — зачем что-то менять?

— Так ты все-таки читала тогда переписку… — голос его уже не такой сладкий.