Любовница тени

В семействе Примаковых не все шло гладко. Николай Егорович Примаков нашел тихое успокоение на Северном кладбище, Анна Матвеевна ездила к нему каждую субботу — по сезону, то цветочки посадить, то прибрать на могиле. После смерти мужа она стала прихварывать, но бодрилась, не стонала и не жаловалась на болезни, сидя с соседками на скамеечке во дворе.

Из родственников остался у нее один племянник Олег. И хоть Олег был женат и дочка у него маленькая, но старую свою тетку он навещал часто и помогал по хозяйству, чем мог, а иногда и до поликлиники провожал.

В поликлинике тоже участковая Марина Евгеньевна попалась очень сердечная и толковая. Сейчас ведь кому охота со стариками возиться? Пропишут какое-нибудь иностранное лекарство, а сколько оно стоит и может ли старый человек его себе позволить — им и дела нет. А Марина Евгеньевна внимательно всегда выслушает, да о жизни поговорит, да посоветует что-нибудь попроще да подешевле, а то и что-нибудь из домашних средств, травку какую. Иногда даже сама принесет, что летом собрала да посушила. Анна Матвеевна очень ее уважала.

И ведь совсем молодая да красивая, а все только молодежь ругают!

В этой же поликлинике открылся платный косметологический кабинет.

Конечно, клиентура в этом кабинете была совсем другая, с обычными больными этих дам спутать было невозможно. Но вот врач-косметолог из этого кабинета, эффектная брюнетка лет около тридцати (это ведь очень, очень продолжительный период — около тридцати…), оказалась женщиной простой и общительной и с Мариной Евгеньевной просто подружилась. Когда выдавалась свободная минутка у обеих ( а не выдавалась, так они ее, эту минутку, запросто организовывали), врач-косметолог заходила к Марине Евгеньевне выпить кофейку. Она ведь тоже была все-таки врач, не всегда только кремами да масками занималась, и чувствовалось, что настоящая медицина ее глубоко интересует. Она разговаривала с Мариной Евгеньевной о ее больных, расспрашивала о всяких сложных случаях, иногда давала дельные советы.

Марина Евгеньевна знала, что не положено постороннему человеку показывать истории болезни, рассказывать о здоровье своих пациентов, но ведь все-таки врач, коллега, можно сказать, что-то вроде консилиума они проводят. Да и кого уж, на самом-то деле, может всерьез интересовать здоровье рядовых пациентов рядовой районной поликлиники, в основной своей массе людей немолодых и небогатых?

Поэтому, когда Марина Евгеньевна вошла как-то в свой кабинет с графином воды для кофе и увидела, что ее подруга рассматривает лабораторный листок с результатами анализа одинокой пожилой пенсионерки Анны Матвеевны Примаковой, она не только не насторожилась, но и вообще никакого значения этому не придала.

Оксана была вне себя от беспокойства. Старуха Примакова, которую она так тщательно опекала и лелеяла, собиралась сыграть в ящик. Во всяком случае, анализы показывали, что долго она не протянет. Что же делать? Бабка помрет, комната достанется племяннику с семьей, потом с ними не разберешься. Оксана подумала-подумала и решила открыться маклеру Володе. В квартирном вопросе он большой специалист, поможет делом и советом. Однако маклер выслушал ее с недоверием, понадобилось его долго убеждать. Во-первых, сказал он, был ли мальчик-то, а именно, что там еще за офорты такие? На это Оксана твердо отвечала, что офорты были, их видели. Во-вторых, продолжал маклер, где у нее гарантия, что офорты остались у бабки? А может, их давно выбросили? Нет, отвечала Оксана, не знаешь ты этих стариков. Они никогда ничего не выбрасывают.

А может, кто-то офорты эти у бабули давно купил? Да кто их мог купить, про них никто и не знал, покойный старик Примаков их только Гржемскому показывал. Стало быть, лежат они где-то у бабки в завалах и ждут своего часа. Тут мы как раз кстати и подоспеем.