Любовница твоего мужа

Простой вопрос, но ответить на него я так и не смогла. Врач разрешил мне подумать несколько недель, но попросила не затягивать с решением. Все же аборт на ранних сроках, по ее словам, статистически имел меньше осложнений.

— Ну что? — подскочила ко мне Васька, встретив в коридоре. — Все нормально? Вы здоровы?

— Результаты анализов придут мне на почту, об остальных возможных патологиях пока говорить рано.

— Погоди. — Подруга заставила меня остановиться на крыльце. — Я хотела кое-что выяснить до того, как мы сядем в машину.

— Ну?

Васька замялась, покраснела и спрятала взгляд.

— Ты меня пугаешь, — насторожилась я.

— Просто я не знаю, как это озвучить, — призналась она, поморщившись.

— Скажи как есть и не думай.

— Отдай мне своего ребенка, — выпалила Рогова и прикусила нижнюю губу.

— Что? — опешила я, решив, что ослышалась.

И тут смелость Ваське совсем изменила. Она покраснела как маков цвет, оробела, заломила руки…

— Ты только, пожалуйста, не подумай ничего плохого, — попросила она и зачастила в оправданиях: — Ты сама говорила, что еще не решила с беременностью. Значит, задумываешься об аборте. А судя по тому, с каким лицом ты вышла из кабинета гинеколога…

Я громко сглотнула. Язык одеревенел, а в горле у меня словно колючий комок образовался.

— Вась, я…

— Так если ты все же решишь, что этот ребенок тебе не нужен, я буду просить тебя, нет, я буду умолять, — ее глаза повлажнели, а губы затряслись, точно Васька изо всех сил сдерживала рыдания, — Марго, пожалуйста, роди его. Если тебе не нужен, то мне очень-очень сильно нужен. Только, пожалуйста, не обрывай эту жизнь. Ну хочешь, я даже на колени встану?

Ее слова возымели эффект разорвавшейся бомбы у меня над головой.

— Вася! — Я едва успела схватить подругу за руки, так как она уже с готовностью опускалась вниз. — Перестань.

— Ты просто не понимаешь, что это такое — мечтать о ребенке и не иметь возможности родить, — выдохнула она. — А тебе такой подарок свыше, а ты…

Васька махнула рукой, растеряв все слова, и вдруг… разрыдалась. Горько. Надрывно. Искренне. Точно дитя, когда все чувства яркие и на разрыв.

— Ну что ты, в самом деле? — вконец растерялась я.

Рогова зло растирала слезы по щекам, а они все не прекращались.

— Перестань, иначе я тоже сейчас расплачусь… — вырвалась из меня совершенно детская угроза, но неожиданно именно она и подействовала.

Васька несколько раз шумно выдохнула, потрясла головой и улыбнулась сквозь слезы.

— Все, я все. Я больше не буду, правда-правда, — пообещала она. — А тебе вообще нельзя нервничать. Так что…

Я раскрыла руки, и Васька сразу же кинулась обниматься да шумно задышала куда-то мне в шею — все еще боролась со слезами и своей личной драмой.

У меня даже злиться на нее не получалось, потому что Рогова по сути своей была безобиднее новорожденного котенка. Особенно с теми, кого воспринимала своими, семьей.

— Вась, а я не собираюсь делать аборт, — призналась ей я. — Этот ребенок будет желанным.

— Вот и хорошо, — успокоилась подруга. — Так и должно быть, ведь беременность — дар. Только те, кому такое легко дается, почему-то забывают об этом.

— Ты права, — согласилась я. — Спасибо.

— За что? — неподдельно удивилась она.

— Что отрезвила.

Это действительно было так. Васькино абсурдное предложение вдруг запустило во мне цепную реакцию и материнский инстинкт, который отчего-то притупился от свалившихся на голову проблем, проснулся.

Сейчас мне стало ужасно стыдно за те минуты малодушия, когда я сомневалась: рожать или нет. И ведь здесь не стоял вопрос в том, что я боялась быть матерью-одиночкой, скорее балом правила ответная реакция на ту боль, которую причинил мне Грач.

В одно мгновение я словно прозрела и со стороны посмотрела, как эгоистично и глупо собиралась поступить. Насколько бы банально ни прозвучало, но ребенок ведь действительно не виноват в том, что между его родителями… не срослось.

«Неужели я не буду любить этого ребенка? — внутренне задалась вопросом я. — Своего ребенка. От… любимого мужчины».

Ответ оказался очевидным: я его уже любила. А минуты малодушия, безвременья, когда мы не можем выбрать сторону и находимся в сомнениях, есть у всех. Хорошо, что эта полоса быстро закончилась и я не совершила самую большую глупость в своей жизни, о которой жалела бы до последнего вздоха.

— У меня просто подгорело, и я ляпнула в сердцах. Ты же знаешь, что я привыкла бежать впереди планеты всей, — хмыкнула Васька. — Голова иногда опаздывает. Так что прости меня, подруга, что вот так…

— Все хорошо, Вась, — успокоила ее я.

— Правда? — засомневалась подруга.

Ее реакция была оправданной. Во мне играл гормон, и постоянно кидало в крайности.

— Все очень хорошо, — окончательно утвердилась в этой мысли я.

Жизнь ведь продолжалась, и она была… прекрасной. Только я, закопавшись в своей боли, прошлом и комплексах, этого не замечала. Предательство Грача сработало моим триггером, который вытащил наружу все прошлые страхи, тревоги и вскрыл раны.