Любовница Волка

Я оторвала взгляд от его тела, пытаясь сосредоточиться на кухне. Но комната казалась тонкой и невещественной, и она колыхалась, как жаркий мираж. Желудок скрутило от головокружения, будто я стояла на краю какого-то невообразимо высокого утеса.

— Да, — прошептала я. — Я пришла сюда, чтобы умереть.

Нидхёгг встретился со мной взглядом, его странные красные глаза горели на нечеловечески красивом лице.

— Я все еще могу убить тебя, — сказал он небрежно, будто мы обсуждали погоду.

Мне казалось, что комната стала еще холоднее, вытягивая все тепло из моего тела.

— Но разве это спасет Йеллоустон?

Его губы дернулись вверх в том, что могло бы быть почти улыбкой.

— Ну, теперь-то уж ты никогда не узнаешь, верно?

— Нет, — сказала я сдавленным шепотом, — нет, я не хочу умирать.

— И ты действительно хочешь ребенка, не так ли, Карен Макдональд? — в его голосе слышался едва заметный намек на веселье.

Во рту у меня пересохло, словно бумага, и говорить стало невозможно. Я, молча, кивнула. Да, я хотела ребенка. Я всегда хотела иметь ребенка.

И, что еще хуже, я хотела его. Я снова хотела ощутить эти горячие руки на своем теле. Я хотела ощутить его мускулы на своей коже и провести пальцами по этому следу волос, чтобы ухватиться за массивную выпуклость в его штанах. Боже, помоги мне, я хотела трахнуть его.

Нидхёгг издал звук, похожий на смех, а затем его руки снова обвились вокруг меня, наполняя мое тело второй волной жара, когда он дернул меня за пояс брюк. Низкий, толстый разрыв эхом разнесся по кухне, когда молния расстегнулась. Он стянул мои брюки на бедра, и неоспоримая спираль возбуждения сжалась глубоко внутри меня. Я отчаянно пыталась думать о Вали, моем муже, моей любви, но руки Нидхёгга заставили меня раздвинуть ноги, и мои бедра рванулись навстречу ему.

— Нет, — выдохнула я. — Нет… только не на кухне.

Нидхёгг засмеялся низким и хриплым горловым смехом.

— Мы никогда не были на кухне.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Я широко открыла глаза и вздрогнула. Конечно же, мы были в пещере. Потолок и стены уходили в темноту. Огромные толстые свечи тускло горели на каменном полу.

— Ложись, — сказал он, надавливая мне на грудь. — Снимай рубашку.

Я вздрогнула, оглядывая пещеру. Повсюду горели свечи, толстые красные колонны мерцали в полумраке, но кровати, похоже, не было. Или даже одеяло.

— Ложись, — прорычал Нидхёгг. Его глаза горели.

Я повиновалась ему, сняла рубашку и тяжело опустилась на холодный каменный пол. Когда я легла и закрыла глаза, грубые камешки впились мне в лопатки. Я не собираюсь наслаждаться этим, сказала я себе.

Длинные изящные пальцы Нидхёгга сомкнулись вокруг моей лодыжки. Я напряглась, чтобы бедра качнулись назад от его толчка, но вместо этого его губы затрепетали на моей лодыжке, целуя меня так нежно, что он едва касался моей кожи. Мои глаза распахнулись, и я уставилась на него, пытаясь понять смысл его движений.

Теперь он был полностью обнажен, и самая большая эрекция, которую я когда-либо видела, вырывалась из гнезда густых рыжих волос между его ног. Его странные горящие глаза были закрыты. Он качнулся назад на пятках, его щека прижалась к моей лодыжке, его губы мягко двигались по моей коже.

Он пошевелился, когда его губы двинулись вверх по моим икрам, становясь все более настойчивыми. Теперь его зубы царапали мою кожу, заставляя меня дрожать и гореть, хотя каждая вспышка удовольствия сопровождалась волной вины. Глаза Нидхёгга открылись, когда он добрался до нижней части моих колен. Он одарил меня такой порочной красивой улыбкой, что я громко застонала.

— Нет, — всхлипнула я, отчаянно пытаясь напомнить себе, что Нидхёгг не был моим мужем.

Мне это не нравилось.

Губы Нидхёгга заплясали по внутренней стороне моих бедер, за ними последовал укус его зубов. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать, умоляя о большем.

Затем его губы нашли мою плоть, и моя сдержанность испарилась. Я закричала от желания, потянувшись к его голове и зарывшись пальцами в его волосы. Мои бедра покачивались напротив его рта, требуя его, принимая его. Он застонал, его язык глубоко вошел в меня, и мое тело ответило волной за волной экстаза. Твердый камень подо мной исчез, чувство вины и стыда испарились, и все, что осталось — это обжигающий жар его губ на моей плоти и его язык внутри меня, наполняющий меня, пожирающий меня.

Тело выгнулось от его прикосновений, и мои крики заполнили пещеру, когда я резко кончила ему в рот. Я застонала, когда он отстранился…