Любовница жениха

— Я наложу на руку новую стяжку, но нужно, чтобы на этот раз вы строго соблюдали все предписания, иначе дело кончится тем, что придется делать ту операцию, о которой предупреждал ваш врач, — серьезно сказал доктор Фрей. — И так уже это возобновившееся воспаление задержит ваше выздоровление. Отныне, мисс Шервуд, оставьте врачевание специалистам.

Несмотря на то, что прикосновения доктора Фрея были чрезвычайно бережными, к концу наложения повязки Джейн уже плакала по-настоящему, а Райан, прощаясь с доктором, был зловеще сдержан.

— Не беспокойся, Грэм, я прослежу, чтобы в будущем она вела себя не так безответственно…

Джейн едва успела вытереть глаза уголком простыни, как он уже вернулся, плюхнулся на кровать и навис над ней, опершись на руки по обеим сторонам подушек.

— Нечего было намекать, что вы присматриваете за мной, — начала она, безуспешно пытаясь вернуться к прежней высокомерной манере. — Я вполне способна позаботиться о себе…

— Ты можешь так говорить? После вчерашнего? — сказал Райан, пронзая ее взглядом, от которого она вспыхнула и попыталась запахнуть халат повыше у шеи. — Зачем? Зачем ты так стараешься закрыться от меня? — Он мрачно засмеялся. — Не надо, не трудись отвечать. Кажется, я знаю. Ты слышала, что сказал Грэм? Ты могла навсегда повредить нерв — и все из-за этой дурацкой шервудовской гордости! Твой отец так и не научил тебя правильно оценивать свои возможности, а, Джейн? Ты скорее покалечишь себя, чем признаешься в простой человеческой слабости!

Он провел рукой по влажным волосам и дальше вниз по затылку, удивленно качая головой.

— Я все еще не могу поверить, что ты пошла на такой риск. Ради всего святого, что тобой овладело?

— По всей видимости, вы! — не подумав, резко бросила она, и они оба замерли, осознав смысл ее слов. — Я… я не то хотела… — Джейн глубже вдавилась в подушки, когда Райан ближе наклонился к ней, пристально изучая ее глазами, которые из рассерженных светло-синих стали очень темными, чувственными.

Она дышала быстрыми, неглубокими вдохами, на бледные щеки опять вернулся румянец. Пульсирующая боль в левой руке притупилась до такой степени, что она стала снова вспоминать события прошлой ночи.

— Да, действительно, — тихо пробормотал он, возвышаясь над ней. — И что сделано, то сделано, верно, Джейн? Изменить это я не могу…

Он взял ее за подбородок и провел большим пальцем по влажному месту в ямочке у нее под глазом.

— Да и ты вряд ли захотела бы, — добавил он охрипшим голосом. Хотя в его уверенном тоне присутствовала доля мужского самодовольства, но в нем не было злорадного торжества над поверженным противником, и сердце Джейн затрепетало в груди.

— Я…

Его большой палец, скользнув по благородно очерченной скуле, опустился наискось и прошелся по ее дрожащим губам.

— Не надо! Не лги, Джейн. Давай будем честными друг с другом хотя бы в этом…

Он наклонился и поцеловал ее, но не жадно и хищно, как целовал всю прошлую ночь, а мягко, нежно, обольстительно… как бы прощая. Утренний поцелуй, полный такого нежного обещания, что Джейн была околдована и потрясена. Она почувствовала, как его рука скользнула под отворот халата и охватила ее теплую грудь, мягко исследуя твердеющий сосок. Возможно, она нашла бы в себе силы отвергнуть его страсть, но против его нежности она была беззащитна. До этого ни один мужчина не считал ее достойной нежности.

— Да, нам обоим было хорошо, не так ли, дорогая? — прошептал он, касаясь губами ее губ. — Дивно хорошо. Так зачем сопротивляться этому? Может, уже пора перестать оглядываться и начать смотреть вперед…

— И что тогда? — спросила она сквозь туман, заволакивающий ее мозг и порождаемый сладостью поцелуев, которая действовала сильнее всяких болеутоляющих средств.

— Тогда мы много Можем друг для друга сделать. — Его голос приобрел дразняще растянутую, возбуждающую интонацию. — Ведь я обещал доктору присматривать за тобой…

Годы самоотречения определили ее инстинктивную реакцию.

— Я не нуждаюсь…

— Еще как нуждаешься — все мы в этом нуждаемся в определенные периоды жизни, — сказал он, убрал руку с ее груди и отвел спутанные кудри с гладкого лба. — И нуждаешься больше, чем кто бы то ни было, дорогая… иначе ты не так быстро согласилась бы продать себя вчера вечером.

Ее охватило жгучее чувство стыда. Она хотела сказать ему, что он чересчур дорого заплатил за то, что было отдано охотно, но тогда слишком многое стало бы явным.

— Это было не так — я разозлилась…