Любовницы

паула сразу же начинает думать, программировать, когда её кто-то трогает. иногда при этом совершенно незапрограммированным образом к горлу вдруг поднимается тошнота. да здравствует тошнота! но тошнота тотчас же подавляется. чтобы от чрезмерного усердия вдруг случайно не подавить в себе любовь!

вскоре паула учится воспринимать своё тело и то, что с ним случается, так, как будто это происходит с кем-то другим. можно сказать, тело-протез, паула-протез.

весь материал из мечтаний паулы, вся нежность происходит с её основным телом, а побои, получаемые от отца, происходят с её телом-протезом. у её матери, так никогда и не научившейся пользоваться телом-протезом, основное тело получает всё без разбору, вот поэтому оно у неё уже такое ободранное и развалившееся.

нужно уметь себе помочь. ведь можно же себе как-то помочь! если нечего с себя взять, кроме работы, если только тебя саму берут, в таком случае нужно уметь себе помочь.

когда женщины разговаривают про своих мужей, то говорят только: мой. МОЙ. и больше ничего, не мой муж, а просто мой. незнакомцу говорят, наверное: мой супруг. а местному говорят: мой. паула наблюдает победную улыбку, когда её мать или сестра говорят: мой. единственный повод, по которому побеждённые изгибают углы ртов победной улыбкой.

она и сама мечтает когда-нибудь сказать о ком-то: мой. о своём шитье паула никогда не говорит: моя работа. о своей работе паула никогда не говорит: моя. даже молча, про себя, никогда. работа это что-то отдельное от человека, работа это скорее долг и потому происходит с телом-протезом. любовь это радость, отдых и потому происходит с основным телом.

работу, даже если она делается с удовольствием, нужно выстрадать. паула, несмотря на всю любовь к шитью, узнала, что работа это бремя, которое отвлекает от любви, а не помогает ей.

теперь в голове у паулы порядок навести сможет только бетономешалка. во всей этой телесной любви и духовной любви к актрисам, исполнителям шлягеров и телезвёздам.

паула только впитывает, она не умеет обрабатывать. как губка, которую никогда не отжимают. губка, насосавшаяся настолько, что излишки случайно текут наружу. разве паула в состоянии чему-нибудь научиться?

в состоянии -- посредством травм.

посредством которых умнеют.

от хайнца бригитту и тошнит! от хайнца и бригитту тошнит

бригитту тошнит от хайнца и от его толстого белого тела электрика, которого зовут хайнц. и тем не менее, она ужасно счастлива, так счастлива, прямо до смерти, что он у неё есть, потому что у него есть её будущее.

а у вас есть будущее? постройте фразу: моё будущее называется эдик. и все эти чувства должна бригитта производить совершенно одна, при помощи собственной мускульной силы. без технической помощи.

не удивительно, что она перегружена.

хайнц употребляет мускульную силу, чтобы овладеть профессией.

у хайнца имеется и голова на плечах, на случай надобности.

бригитта не верит своим мускульным силам в овладении профессией, их с трудом хватает на любовь.

как-то раз к хайнцу в гости приезжает замужняя сестра с младенцем и дошкольником. бригитта, до отказа нагруженная чашками, блюдцами и прилагающимся кексом, с грохотом снуёт вокруг них. хайнцева мать с удовольствием бы бригитту куда-нибудь засунула, например в кадку с гортензией?!, потому что та только и делает, что строчит лифчики, каждый день минимум 40, это норма, зафиксированная в подряде. бригитта пытается любым способом достичь того, чтобы её признали в этой компании своей, она хочет закинуть якорь своего будущего уже сейчас, в настоящем, чтобы его у неё уже никто не отобрал.

хайнцева мамочка, добросердечная от природы, видит хайнцево будущее лишь в самом хайнце, в хайнце и предвкушаемом домике на одну семью, который он приобретёт для мамочки, папочки и не в последнюю очередь для себя самого -- на доходы от своего частного предприятия. захочет приобрести, и приобретёт. хайнцевой матери мерещится этот дом наподобие миража, терпеливое будущее, которому пришлось уже столько всего претерпеть, прежде чем оно вообще начало существовать, будущее, на спине у которого вальяжно расселся домик. ну, ребята, и красота нас ждёт! местечка для бригитты мамаша не находит, как ни крути, даже на кухне, бригиттино местечко -- у конвейера, конвейера и ещё раз конвейера, загруженного кружевами для лифчиков, вспененной резиной и стретчем, бригиттин домик -- шитьё, уж ежели она ему выучилась.

сперва нужно будет организовать частное предприятие, и на это потребуются большие затраты, из накоплений дальнобойщика. когда-то давно, когда хайнцева мать ещё не была супругой дальнобойщика, много лет назад, ещё прежде, чем стала будущей матерью предпринимателя, -- тогда она была никем и ничем. так что это состояние ей известно лучшим образом, лучш. обр.

но она не у дел и старая. отец занят делом, он дальнобойщик. позвоночные диски, правда, уже навсегда вне игры, но папочка всё равно пока ещё в состоянии посадить сынка на плечи и поддать пару, подсадить его в седло, на самый хребет деловой жизни.