Любовницы по наследству

— Если брать по большому счету, то ни о чем я с вами никогда не договаривался. Договор у вас был с Колесниковым, а он уже на небесах, так что, Любаша, хочешь ты того или нет, а нам с тобой придется расстаться. — Я повернул к ней свое лицо и посмотрел на женщину искренним сочувственным взглядом.

— Нет, Андрей, нет! — она вырвала из моей ладони свою гладкую руку и, вскочив с дивана, как дикая кошка отпрыгнула в сторону. — Скажи, что это неправда. Неужели наш так хорошо начавшийся роман так быстро закончится?

— А он и не начинался, — тоном самовлюбленного эгоиста произнес я. — Как-то ведь раньше ты без меня жила. Придется привыкать опять жить таки же образом. В принципе, для вас ведь не составит особого труда найти нового репетитора для своих детей и любовника для вас. Твои подруги в этом деле более расторопные, так что не переживай, — скоро будете иметь другого бой-френда.

— Мне не нужно другого, — покачала головой Люба, — мне нужен только ты. После прошлой среды я словно заново родилась на свет, можно сказать, впервые за последние два года почувствовала себя женщиной. Я смирилась с мыслью, что у меня все хорошо, все в порядке, и даже инвалидность мужа показалась по сравнению с этим сущим пустяком. Неужели ты так подло все это перечеркнешь, вырвешь из моей жизни ту единственную отдушину, которая в ней имеется?

— Обстоятельства заставляют, — сухо ответил я. — Просто поставил мысленно себя на место Глеба Семеновича и подумал, — как все-таки неприятно человеку ощущать свою беспомощность, свою ненужность в этом мире. Да еще, вдобавок ко всему, и жена изменяет. Наверняка, он в курсе твоих любовных похождений.

— Конкретно о тебе он пока ничего не знает, — попыталась оправдаться Люба.

— Но скоро узнает… и даже намного быстрее, чем ты думаешь.

— Не узнает вообще. — Женщина решительно шагнула в мою сторону и демонстративно упала передо мною на колени. — Я клянусь тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы он ничего об этом не узнал.

— Успокойся и встань, — брезгливо сказал я, подхватывая ее под руки и пытаясь поднять резким рывком, — не годится так унижаться, перед кем бы то ни было. Ты, я вижу, совсем уже раскисла, если вообще из ума не выжила.

Женщина не сопротивлялась, — я твердо поставил ее на ноги и усадил в мягкое кресло напротив себя.

— Будь умницей, Люба, и пойми, — я не могу вести такой образ жизни, какой вел в последние месяцы жизни Юрий, — навешивать рога целой толпе мужей и постоянно трястись за спасение своей задницы. Постоянно жить в страхе. Может быть, конечно, я и сам отчасти виноват в том, что случилось между мной и всеми вами. Больше подобных ошибок в своей жизни я не хочу допускать, понимаешь?

— Понимаю, — тяжело вздохнув, ответила женщина, — я отлично понимаю, что ты — просто обычный трус. Ты даже трусливее своего друга Юрия. Тот хоть боялся, но все равно продолжал делать свое дело. А ты сразу хочешь спрятаться в кусты. Мы ведь все ждали, что ты соизволишь придти к Ленке на похороны… Ждали, да так и не дождались. Каждая из нас задавала себе вопрос, — почему же он не пришел? Ведь знал же, когда и где? Знал… Может, что-то тебе помешало? Так вряд ли, — человек ты, насколько мне известно, не очень занятой, тем более в субботу. Потому и остается лишь один ответ — ты побоялся. Побоялся смотреть в глаза нашим мужьям, хотя вполне мог догадаться, что кроме Батурина никого из них на похоронах не будет. Ты просто увидел, что Юрий и Елена были убиты практически одинаково, и наверняка подумал так же, как и эти проклятые менты, что Батурин с помощью Глеба решил отомстить своей неверной жене и ее любовнику. А это значило, что следующим в списке жертв вполне мог оказаться ты, поэтому и решил побыстрее рвать когти… Признайся, ведь именно поэтому ты решил всех нас так резко бросить?

— Думай, как хочешь, — не в силах больше с ней спорить, махнул рукой я.

— Уходишь от ответа, дорогой, то-то… — злорадно сверкнула глазами женщина. — Правды о себе слышать никто не любит, особенно если эта правда жестокая. Какой же ты все-таки лопух, Андрей, какой ты все-таки дурак! Ну, неужели ты поверил в ту сказочку, которую придумал сам для себя этот больной на голову следователь майор Порошков?

— У меня есть свои мысли на этот счет, — равнодушным тоном ответил я.