Любовницы по наследству

— Что скажу? — ничуть не смутившись, улыбнулся в ответ я. — Лучше бы конечно было избавиться и от колготок. А так резкость несколько слабовата. Не все видно хорошо, что хотелось бы увидеть.

— Мы подумаем над вашим предложением, уважаемый. — Она снова скрестила ноги в исходном положении. — Но только немного попозже. А сейчас вам бы не мешало наведаться к более молодой леди, думаю, она обрадуется вашему появлению ничуть не меньше, чем я.

Действительно, увлеченно заговорившись с Еленой, я чуть было не забыл о настоящей цели моего визита в этот дом.

Перед тем, как войти к Веронике в комнату, мне пришлось негромко постучать в дверь. Я хорошо помнил, что девочка — особа довольно своенравная, поэтому и подход к ней нужен был более тонкий, чем к другим дамам ее возраста.

— Да, войдите, — раздался из-за двери резкий недовольный голос.

Я бросил взгляд в сторону продолжающей сидеть в кресле Елены, пожал плечами и слегка толкнул дверь.

Вероника небрежно валялась на своей кровати к одной золотистой шелковой комбинации, скрывающей только незначительную часть тела, и разглядывала какой-то красочный журнал на иностранном языке.

— Привет, — изображая, что мне совершенно не интересен ее несколько экстравагантный внешний вид, с сущим равнодушием в голосе сказал я. — Ждали, не ждали?

— Может быть, и ждали, да только не вас, — еще менее дружелюбно ответила девушка, небрежно отбрасывая журнал в сторону и даже не пытаясь подняться с постели.

Не совсем приятная музыка, состоявшая из какой-то смеси репа, попсы и тяжелого рока, звучала из колонок магнитофона не слишком громко, поэтому она совершенно не мешала нам общаться.

— Может быть, ты все-таки соизволишь встать с кровати и займешься серьезным делом? — с определенной строгостью в голосе предложил я.

— Как вы все мне только осточертели со своими бесконечными делами. — Девушка резко спрыгнула с постели, при этом комбинация ее слегка задралась, почти полностью обнажив пышные аппетитные ягодицы.

— А теперь, дорогая моя, было бы хорошо, если бы ты оделась. — Мой голос набирал все больше и больше строгой официальности. — Не надо повторять той ошибки, которую ты совершила в прошлый раз. Придумай, пожалуйста, что-то новое, если тебя это не затруднит.

Я вытащил из дипломата пустую тетрадь, полученную от Вероники неделю назад, и бесцеремонно в раскрытом состоянии бросил ее на стол.

— Твоя работа, девочка, выполнена довольно небрежно, с большим количеством грамматических ошибок и помарок, так что, думаю, было бы неплохо тебе ее еще раз переделать. Я пока что дядя добрый, поэтому даю тебе еще один шанс. Думаю, на этот раз ты его не упустишь.

— Почему вы со мной разговариваете в подобном тоне? — Девушка нахально уселась на стол и демонстративно выключила магнитофон.

— А ты что, разве заслужила другого к себе обращения? — не давая маленькому чудовищу возможности опомниться, деловито сказал я. — Мое любимое правило — обращаться с людьми так, как они обращаются со мной. Пользуйся им, и никогда не ошибешься. Поэтому давай договоримся, родная, — если ты хочешь, чтобы мы были с тобою друзьями, — постарайся, пожалуйста, стать вежливой и послушной. Поверь — я в долгу не останусь, и ты об этом не пожалеешь. Договорились?

Ничего конкретного не ответив, девочка только фыркнула и брезгливо отвернула от меня свою симпатичную мордашку.

— Пойми, Вероника, я ведь желаю тебе только добра, я не хочу, чтобы ты выросла чем-то непутевым типа царицы Екатерины Второй. — В моих словах появилась легкая нотка искренности и дружелюбия.

— Откуда вы знаете, какой она была — царица Екатерина? — более вежливым тоном ответила девушка. — Может, она была самой порядочной женщиной в мире, а современные историки нарисовали ее, как развратную и падшую шлюху.

— Ну, об этом лучше тебе спросить у своего родного папаши. Он ведь специалист по истории отечества, — ему и карты в руки. Я, слава Богу, занимаюсь несколько другими дисциплинами, посему, в частности, сюда и заявился. И мне как-то до фонаря, ждала ты меня сегодня, или не ждала, готовилась к занятию, или не готовилась, — это моя работа, — и я обязан ее выполнять. Так что, девочка, не красуйся передо мной в своем красивом шелке, а одень-ка что-нибудь приличнее. Все-таки перед тобою стоит не Вадик Шевчук, а более взрослый мужчина, к тому же совершенно чужой.

— Какой же вы мужчина, если вам не нравится такое мое одеяние? — насмешливо произнесла девушка, спрыгнув со стола и, словно юла, резво развернувшись посреди комнаты.

Ее комбинация действительно была последним писком молодежной моды. Я для себя мысленно решил, — как только помирюсь с Татьяной, обязательно куплю ей такую же, чего бы мне этого не стоило, возможно, даже за свои деньги.

— Одеяние твое мне нравиться, — пытаясь изобразить на лице равнодушие, сказал я, — только в данном случае оно никак не по теме. Мы же договорились с тобой о дружбе и взаимоуважении.

— Ни о чем мы с вами не договаривались. — На лице девушки возникла злорадная улыбка. — Ну да ладно, будь по-вашему, так уж и быть, уступлю.