Любовное настроение

— Здравствуйте, дамы! — К ним подошел отец Делани. — Простите, что отослал адвоката, которого вы наняли, но я сам займусь этим делом. Малкольм угрожал мне, и я не удивлен, что Делани пошла к нему разбираться. Я сделаю заявление для прессы, когда ее выпустят. Не могли бы вы обе подготовить ее?

— Да, сэр, — ответила Олив. — Но нас не пускают к ней.

— Сейчас пропустят, — заверил он. — Я разговаривал с судьей, и ее скоро освободят.

Он заметил Данте и протянул ему руку:

— Бакстер Александер.

— Данте Руссо.

— Руссо… «Инферно брюинг»?

— Да, сэр, — сказал Данте.

— Я наблюдаю за вашей компанией с тех пор, как она появилась, — произнес Бакстер, затем резко повернулся, когда у него за спиной открылась дверь.

Появилась уставшая Делани. Ее тушь размазалась, и она почему-то была только в одной туфле. Ее платье было грязным на подоле и порванным. Она и ее отец уставились друг на друга, потом он подошел к ней и обнял. Они тихо поговорили, и Олив повернулась к Данте:

— Я была той девушкой, которая тебя обидела? — В глубине души она знала, что это так, но ей нужно было услышать его ответ. Почему он не упомянул об этом в самом начале? Если он знал ее, почему молчал об этом?

Она просто не могла не услышать предупредительных сигналов, которые ей подавала интуиция. Вот она — карма. Она подумает об этом после, потому что прямо сейчас ей не по себе. От злобной стервы не осталось и следа, а была только Олив — уязвимая, обиженная и одинокая. У нее был трудный день, и одна из ее лучших подруг попала в тюрьму. Теперь еще и Данте — это не Дэнни…

— Да, — хрипло произнес он, в его глазах читалась обида.

Олив казалось, что она вот-вот разлетится на миллион осколков.

— Почему ты мне ничего не сказал? — Она затаила дыхание.

— Сначала я думал, что это не важно, — грубо признался он.

— Но почему ты ни о чем мне не рассказал, когда мы переспали? Или когда я призналась в том, каким ужасным человеком была?

— Я пытался, но ты была такой уязвимой.

Да, она стала уязвимой, потому что влюбилась в него.

— Ты решил нарочно причинить мне боль?

— Нет, конечно.

— А что тогда? — прошептала она.

— Прости, что не сказал раньше.

— Я не могу обсуждать это сейчас, — произнесла Олив. Она посмотрела на своих подруг. Делани выглядела ужасно уставшей. — Я должна помочь Делани. — Она поняла по выражению его лица, что он хотел протянуть ей руку и попросить остаться, но не сделал этого.

Она глубоко вздохнула и подошла к Делани и Пейсли. Обе ее подруги выглядели так, словно их наказала судьба. Отец Делани ушел разбираться с документами, а их провели в отдельный кабинет, где Делани надела одежду, принесенную отцом.

— Что случилось?

— Малкольм ничего хорошего не замышляет. У него какие-то темные делишки, и он пытался шантажировать моего отца моими фотографиями. Папа сказал, что Малкольм блефует и нет ничего ужасного в обнаженном теле. Но я не могу просто позволить ему победить. Я знаю, у него в домашнем сейфе была кое-какая информация, и, поскольку он проводил уик-энд со Стэнли, я решила, что Малкольма нет дома…

— Значит, ты пыталась проникнуть в дом, — сказала Олив, доставая из сумки небольшой утюжок для волос и подключая его к розетке, чтобы причесать Делани.

— Да. Но он сменил персонал и код безопасности на двери, поэтому мне пришлось перелезть через забор. А потом сработала сигнализация.

— Ты добыла то, что искала? — спросила Пейсли.

— Я не знаю. Я открыла сейф, на котором остался прежний код, — сказала она. — Я сделала кучу фотографий всего, что там было, но не успела их проверить, потому что приехали полицейские и сотрудники службы безопасности.

— Я рада, что ты сделала фото, — произнесла Олив, стоя за спиной Делани, пока причесывала ее.

После разговора с Данте она словно оцепенела, а забота о Делани помогала ей не пасть духом окончательно.

— Я тоже. Я все еще злюсь, и теперь все думают, что я просто не могу отпустить Малкольма.

Пейсли что-то пробормотала, а Олив промолчала. Она пыталась смириться с тем, что Данте знал ее в университете. Ну, не Данте, а Дэнни. Она сомневалась, что вспомнила его сейчас, но разве это имеет значение? Она не понимала, как это переживет.

Наверное, это очередной кармический урок. Знак того, что ей слишком рано пытаться найти свое счастье. Она по-прежнему расплачивается за свое прошлое.

Олив прерывисто вздохнула и поняла, что вот-вот расплачется. Но ей надо быть сильной ради Делани.

— Ты в порядке? — спросила Делани.

— Нет. Но я не могу говорить об этом. Почему ты спрашиваешь?

— Ты пять раз выпрямила одну и ту же прядь, — произнесла Делани, забирая у нее утюжок. — Что с тобой?

— Ничего.

Ей не хотелось обсуждать свои проблемы с отношениями, пока ее подруге грозит обвинение в незаконном проникновении и пресса будет преследовать ее. Пейсли подошла и обняла их обеих.

— Олив не знала, что Данте на самом деле Дэнни, с которым мы учились в универе, — сказала Пейсли и повернулась к Олив лицом: — По-моему, он пригласил тебя танцевать на весеннем балу, а ты ответила, что ни одна уважающая себя женщина не будет с ним танцевать. При этом у тебя все еще был включен микрофон.