Любовное письмо

– Извини, Джо, но выбора нет. Я оплачу тебе такси туда и обратно. После службы можешь ехать прямо домой, статью пришлешь по электронной почте. Попробуй задать пару вопросов Зои Харрисон. Я отправил Стива сделать фотографии. Если она явится разодетой в пух и прах, наверняка попадет на первую полосу. Ладно, поговорим позже.

– Черт! – простонала Джоанна, в отчаянии откидывая ноющую голову на подушку.

Потом позвонила в местную службу такси и, пошатываясь, направилась к гардеробу, чтобы найти подходящий случаю черный наряд.

По большей части она обожала свою работу, жила ради нее, как часто замечал Мэтью, но сегодня утром Джоанна всерьез задумалась о причинах подобной любви. Она уже успела поработать в паре местных газет и год назад получила должность младшего репортера в лондонском «Морнинг мейл», одном из самых популярных национальных ежедневных изданий в стране. Конечно, с таким трудом завоеванное место было более чем скромным, но отказываться точно не стоило. Ведь, как неустанно напоминал Алек, редактор отдела новостей, ей в затылок дышали сотни молодых голодных журналистов. Полтора месяца работы в редакции под его началом стали для Джоанны тяжким испытанием. Время тянулось бесконечно, и Алек, безжалостный эксплуататор и преданный делу профессионал, который сам выкладывался по полной, ожидал не меньшего от подчиненных.

– И угораздило же меня попасть в отдел новостей, – фыркнула Джоанна, натягивая – в знак уважения к предстоящей мрачной церемонии – не слишком чистый черный свитер, толстые шерстяные колготки и черную юбку.

Такси опоздало на десять минут, а потом еще и застряло в огромной пробке на Чаринг-Кросс-роуд.

– Простите, тут я бессилен, – развел руками водитель.

Взглянув на часы, Джоанна сунула ему десятифунтовую банкноту и выскочила из машины. Пока она неслась по улицам в направлении Ковент-Гардена, тяжело дыша и постоянно шмыгая носом, в голове крутился настойчивый вопрос: может ли жизнь стать еще хуже?

Собравшиеся в церкви вдруг прекратили шептаться, и тишина вырвала ее из мрачных мыслей. Джоанна открыла глаза и обернулась. В проходе церкви появились члены семьи покойного сэра Джеймса Харрисона.

Впереди шагал Чарльз Харрисон, единственный сын сэра Джеймса, который давно уже разменял седьмой десяток. Будучи известным режиссером, он жил в Лос-Анджелесе и снимал высокобюджетные боевики с кучей спецэффектов. Кажется, не столь давно даже получил «Оскара», однако Джоанна обычно не смотрела фильмы подобного рода.

Рядом с Чарльзом шла его дочь Зои Харрисон, своим внешним видом полностью оправдывая надежды Алека. В облегающем черном костюме с короткой юбкой, выгодно подчеркивающей длинные ноги, с собранными в гладкий шиньон волосами, эта английская красавица, свежая, словно роза, выглядела просто потрясающе. Зои была актрисой, ее карьера сейчас шла в гору. Мэтью с ума по ней сходил и вечно замечал, что Зои напоминает ему Грейс Келли – видимо, женщину его мечты. Джоанне оставалось лишь гадать, с чего в таком случае Мэтью начал встречаться с ней, нескладной темноглазой брюнеткой. Она проглотила комок в горле, готовая поспорить на грелку с Винни-Пухом, что уж Саманта наверняка миниатюрная блондинка.

Зои Харрисон вела за руку мальчика лет девяти или десяти, который в черном костюме и галстуке явно чувствовал себя неловко. То был ее сын, Джейми Харрисон, названный в честь прадеда. Зои родила его в девятнадцать лет, но от кого – до сих пор было неизвестно. Сэр Джеймс всячески поддерживал внучку в ее стремлении произвести на свет этого ребенка и сохранить в тайне имя отца Джейми.

Мальчик очень походил на мать: те же тонкие черты лица, молочно-розовая кожа и огромные голубые глаза. Зои Харрисон всеми силами старалась держать Джейми подальше от камер. Если Стив каким-то чудом умудрился сфотографировать мать и сына вместе, завтра снимок наверняка попадет на первую полосу.

Последним со скамьей Джоанны поравнялся Маркус Харрисон, брат Зои. И пусть мысли ее по-прежнему занимал Мэтью, стоило признать, что Маркус был настоящим «очаровашкой», как выразилась бы ее коллега-репортер Элис. Совсем недавно он ухаживал за одной блондинкой, светской львицей с тройной фамилией из Великобритании, так что Джоанна знала его по колонкам светской хроники. Темноволосый, в отличие от сестры, но с такими же голубыми глазами, Маркус держался с некоей порочной самоуверенностью и даже в мятом черном пиджаке и белой рубашке с расстегнутым воротом, с волосами почти до плеч, всем своим видом излучал обаяние. Порывшись в памяти, Джоанна вспомнила, что Маркус, кажется, выбрал для себя карьеру кинопродюсера и сейчас делал первые шаги на этом поприще. Что ж, выглядел он соответствующе.

Она с трудом отвела от него взгляд и твердо пообещала себе, что в следующий раз выберет мужчину средних лет, который любит наблюдать за птицами и коллекционировать марки.