Любовное сражение

— Ты не была в числе тех, кто должен был понести наказание. Но уж больно ты была похожа на представительницу той публики. Ты же сама сказала, что пыталась им подражать, поскольку наивно думала, будто мне нравятся женщины такого типа. Ты даже заикнулась о том, что постоянно бываешь на подобных сборищах.

У Джессики вдруг закружилась голова, и она присела на краешек постели. В такое было просто трудно поверить. В его рассказе была, однако, известная доля правды. Она угодила в собственную западню.

— Кое с чем я согласна, — сказала она наконец. — Но как быть с остальным? Тогда ты меня не любил, как не мог любить, когда явился сюда и начал меня шантажировать. Ведь ты сам сказал, что у тебя целая пачка компрометирующих меня вырезок из газет. Тех, которые лежат у тебя в чемодане. И ты собираешься показать их всем, если я не соглашусь делать то, что ты пожелаешь.

— Ну, это была пустая угроза, — сдержанно проговорил Аллан. — Блеф. Вырезка была только одна, да и ту ты бросила в воду. Сама можешь в этом убедиться, если заглянешь в мой багаж после того, как мы вернемся в Камбартон.

— Я так и сделаю, не сомневайся, - ответила Джессика. — Можем заключить пари. Значит, ты мне солгал относительно вырезок. Так откуда мне знать, что ты не продолжаешь меня обманывать, говоря, что любишь меня?

— Ты должна поверить мне на слово,. Джессика, — сказал Аллан. — Как ты понимаешь, я не могу представить тебе доказательств. По крайней мере, в данный момент. Так что решай сама.

— Нужно сказать, что у тебя странная манера доказывать свою любовь. Понимаешь ли ты, сколько беспокойства и терзаний ты мне доставил? Так не поступают с теми, кого любят.

Аллан сделал шаг к Джессике и осторожно приподнял ее с постели. Он нежно поцеловал ее в лоб, заглянул в печальные глаза и тихо сказал:

— Когда я приехал сюда, мне хотелось достойно наказать богатую и взбалмошную даму, встреченную мною в Лондоне, за тот спектакль с участием Трикси Троттер, который она мне устроила. Вместо нее я встретил тебя. Ты была подобна свежему дыханию ветерка после затхлой атмосферы лицемерия в среде тех женщин, с которыми я общался. Мне оставалось лишь безнадежно в тебя влюбиться.

— Если... если все это правда, так почему же ты мне сразу об этом не сказал, а заставил столько мучиться?

— Да... — сокрушенно произнес Аллан. — В этом моя ошибка. Но ты так враждебно меня встретила в доме своих родителей, что я решил некоторое время играть роль негодяя, и, как видишь, слишком преуспел в этом. Но я надеялся, что ты обо всем догадаешься, и мы потом вместе над этим посмеемся. Но я ошибся в оценке твоего ко мне отрицательного отношения, и ситуация начала выходить из-под контроля. Я пытался исправить положение и сказать тебе правду, но ты уже мне не верила, и все мои старания пропали даром.

Джессика почувствовала дрожь в коленях, с пересохшим ртом она спросила:

— Аллан... Ты действительно хочешь на мне жениться?

Он запечатлел нежный поцелуй на ее губах, а затем прошептал ей прямо в ушко:

— Больше всего в жизни, дорогая. Я только сейчас понял, насколько бесцельным было до сих пор мое существование. Верь мне, дорогая. Как только мы вернемся, сразу же начнем готовиться к свадьбе.

Аллан неторопливо, но настойчиво запустил руки ей под блузку. О, Боже! Ей хотелось верить ему, но стоило ли? Скольким женщинам он уже нашептывал эти самые слова? Аллан между тем начал обеими руками ласкать ее грудь. Ей нужно было на что-то решаться, пока не поздно. Она готова была вот-вот поддаться этим сладким и напористым ласкам.

Джессика попыталась слабо протестовать, но он снова закрыл ей рот поцелуем. Кровь закипела у нее в жилах. Пальцы Аллана ловко расстегнули ей застежку бюстгальтера, и она затрепетала от удовольствия, когда он начал гладить ее тело. Она ощущала биение его сердца. От запаха сильного мужского тела у нее кружилась голова. Неожиданно он расстегнул ей блузку, нагнулся и начал языком ласкать один из ее сосков.

Она откинулась назад, испытывая необыкновенное наслаждение от прикосновения его губ и языка к ее обнаженной груди. Стон сорвался с ее губ. Ладонями она обхватила его голову, пальцы судорожно теребили его темные волосы. Она почти не почувствовала, как он расстегнул молнию на ее брюках, которые сразу же соскользнули с ее узких бедер. Затем он начал нежно гладить ее по животу. Рука его опускалась все ниже, пока не скользнула под краешек ее трусиков.

— Боже! До чего же ты прекрасна, дорогая, - прошептал он ей на ухо. — Ни одна женщина не заставляла меня испытывать такое желание, как ты.

Его слова что-то всколыхнули в ее памяти. Она пыталась прогнать это что-то, охваченная чувством наслаждения. То был прекрасный момент, и нельзя было ничего испортить. Но память ее хранила нечто, что не желало уходить. Затем она отчетливо вспомнила его слова, сказанные в Лондоне в их первую ночь. Тогда он в точности произнес то же самое!