Любовное зелье колдуна-болтуна

— Агния Генриховна не собиралась никого шантажировать ради получения денег, — продолжил эксперт, — но в случаях, когда ее пытались убрать с занимаемой должности, без промедления, образно говоря, расчехляла оружие. Накануне пятидесятипятилетия Бундт одна чиновная дама объявила ей: «Пора вам на покой. Завидую от всей души: дача, цветы, птички, будете отдыхать в гамаке с вязаньем…» Через час заведующая архивом положила перед чиновницей папку и безо всякого волнения заявила: «Ознакомьтесь с ксерокопией ваших меддокументов. Из них следует, что вы несколько раз лечились от венерических заболеваний. Как только я поселюсь на даче среди цветочков, информация об этом окажется на столе у начальства и станет достоянием всего города».

— Крутая бабулька, — засмеялась Оля Шарова, — не дает себя в обиду.

Катя ткнула сестру локтем в бок. Та, решив не оставаться в долгу, пихнула ее ногой.

— Девочки, прекратите, — велела дочерям Светлана Алексеевна. — Оля, сиди спокойно.

— Почему всегда мне замечание делают? — возмутилась младшая сестра. — Катька первая начала!

— Приятно видеть прекрасно воспитанных детей Василия, — съязвила Ирина Федоровна, — они достойны своих родителей.

Алевтина Степановна покраснела, открыла рот, но я не дала ей высказаться от души.

— Вообще-то Ольга права. Да, Агния Генриховна защищается, как умеет.

— Я не предполагала, что Бундт способна на такое, а ведь выглядит безобидной бабочкой, — покачала головой Светлана Алексеевна.

— Среди чешуекрылых есть смертельно ядовитые представители, — не преминул заметить Борцов. — Напомню, заведующая архивом никогда первой не затевает «ковровую бомбардировку», жестко реагирует лишь на попытки ее сместить. А недавно Василий Петрович посягнул на самое святое — именно на архив.

Владелец посудной фабрики удивился.

— Не собирался прогонять Агнию Генриховну. Я с ней мало знаком, видел один-два раза мельком. Ко мне обратились из нашего департамента здравоохранения, попросили оказать материальную помощь для ремонта здания хранилища, оно ведь ветхое, на ладан дышит. Я выдвинул альтернативное предложение — о переводе бумажных материалов на электронные носители. Негоже в современном мире пещерными людьми жить. Бумаги ветшают, пора наконец вспомнить о научно-техническом прогрессе. Через месяц к нам приедут специалисты, и работа закипит.

— Вы рассказали о своих планах корреспонденту местного телевидения? — спросила я.

— Ну да. А почему бы нет? — пожал плечами Василий Петрович. — Пояснил: Лоскутово не израсходует на масштабную работу ни копейки, это мой подарок городу. Когда оцифровка полностью закончится, мэрия сэкономит кучу денег: здание архива разберут, бумаги утилизируют, не надо будет тратить бюджетные средства на свет, воду, отопление хранилища, не придется платить сотрудникам архива зарплату — там сплошь пенсионерки, пусть займутся внуками. Сэкономленные средства пойдут на покупку оборудования для больницы. Что плохого? Мою идею все поддержали с восторгом.

— Все, кроме Агнии Генриховны, — возразил Борцов. — Вы решили не только лишить ее работы, но и уничтожить дело всей жизни дамы — сжечь архив, что для нее хуже деяния Герострата[7].

— Ваше выступление по телевидению, Василий Петрович, состоялось в день нашего приезда в Лоскутово, я видела его краем глаза. Услышав такое, Бундт впала в ярость и, думаю, кинулась к вам, — предположила я.

— Ну да, — растерянно подтвердил Шаров. — Звонила раз десять моему помощнику, требовала немедленной встречи, но я не мог сразу ей время уделить, попросил секретаря договориться о беседе в конце следующей недели. Считал, что старушка хочет чего-то попросить в связи с оцифровкой архива.

— Нет, она решила вас припугнуть, — ответила я. — Итак, продолжаю. С Шаровым быстро встретиться Бундт не удалось, и тут к ней приехал наш эксперт. Агния Генриховна не открыла человеку из Москвы всех секретов, но подпустила его, так сказать, к порогу тайны. Кстати, Василий Петрович, вы все же договорились с ней о беседе? Назначили день?

— Сначала да, но потом передумал, — покачал головой владелец посудной фабрики. — Дел много, я зашиваюсь, решил, что Бундт может подождать. Позавчера ей сказали о переносе разговора на следующий месяц.

Я взяла со стола папку.

— Агния Генриховна сочла, что вы над ней издеваетесь, водите ее за нос, и решила отомстить. А тут весьма удачно во второй раз на пороге архива возник Глеб Валерьянович — и узнал всю правду. К слову сказать, на тот момент мы уже догадывались, в чем дело, но у заведующей архивом есть документы, доказательства наших предположений. Что ж, пора с ними вас ознакомить.

Я начала вынимать из папки ксерокопии бумаг и прикреплять их магнитами к доске.