Любовные чары

– Она довольно мила, – отозвалась Марина, не покривив душой. – И, по-моему, очень добрая.

С одного взгляда на Флору Марине стало понятно, почему Джаспер – желчный, измученный, озлобленный, недоверчивый – так к ней привязан. От нее веяло спокойствием и надежностью, а взор красивых серых глаз источал поистине материнское тепло и ласку. Флора выглядела гораздо моложе своих тридцати лет (ведь она была молочной сестрой, а значит, и ровесницей покойного Алистера).

Домик ее тоже был премиленький: скромный, но добротный, весь обвитый побегами вьющихся роз и вечнозеленым плющом. В кухне царили ошеломляющие чистота и порядок. В комнате горел камин, у огня сидела пухленькая старушка и пряла шерсть, то и дело придремывая. Центром же этого несколько игрушечного королевства добрых фей была, несомненно, детская кроватка под розовым кружевным пологом, украшенным атласными бантиками. И одеяльце, и простынки, и подушечки – все было новенькое, из дорогой ткани, заботливо сшитое.

– Какая честь! – Флора встретила неожиданных гостий, не веря своим глазам. – Миледи, прошу к камину. Согрейтесь, отдохните… Отведайте матушкиного сидра!

Девушки не успели и слова сказать, как хозяйка исчезла, чтобы через минуту вернуться с кувшинчиком прекрасного сидра. От него исходил живой яблочный дух, и Марина, прижмурив глаза, покачала головой от удовольствия. Ей почудилось вдруг, что очутилась на зимней веранде в Бахметеве, где хранили яблоки.

Все внимание Флоры было приковано к Джессике, которая осторожно приблизилась к колыбельке.

– Осмелюсь просить миледи быть осторожней. Моя девочка нездорова, спит…

– Ваша девочка и не думает спать! – воскликнула Джессика. – Хлопает глазками и улыбается мне. Просто красавица! Взгляните, Марион.

Марина приблизилась не без робости, но не сдержала улыбки, когда на нее глянули дерзкие голубые глаза. Из-под розовых оборочек чепчика выбивались льняные кудряшки, придавая малышке весьма залихватский вид. Маленькие ручки комкали край одеяла, а в приоткрытом ротике виднелся белый сахарный зубок.

– Ангел! – выдохнула Марина. – Можно ее подержать?

– Прошу прощения, миледи, но я не дозволяю сего никому. Цыганка нагадала мне, что моего ребенка ждут неисчислимые беды, если в первые пять лет жизни его коснется чужая рука. Я очень люблю свою дочь! Она – счастье моей жизни.

– Истинное счастье! – растроганно согласилась Марина и хлопнула себя по лбу: – Как же я не захватила гостинца!

– А я захватила, – подала голос Джессика. Сунув руки в карманы амазонки, она выхватила из одного яблоко, из другого – золотую монетку и протянула их малышке: – Ну, выбирай, что тебе больше нравится?

Флора сделала шаг вперед, будто желая остановить щедрую гостью, но не осмелилась и только тревожно сновала взглядом с монетки на яблоко. Точно так же водила туда-сюда своими голубенькими глазками и девочка, словно затрудняясь в выборе. И впрямь. Монетка сияла и сверкала в солнечных лучах, а яблоко было сказочное, райское. В конце концов голубые глазки приковались к чудесному плоду, а потом дитя выпростало из-под одеяла ручку и потянулось к нему.

– Ну что ж, выбрала – так получи! – Джессика обтерла яблоко белоснежным платочком. – А это отдадим твоей маме.

Флора взяла монетку с выражением спокойного достоинства.

– Как же ее зовут? – спросила Марина.

– Элен, – ответила Флора.

– В честь моей тетушки? – блеснула выдуманным родством Марина.

– Совершенно верно, миледи, – спокойно сказала Флора, опустив глаза, и только нечистая совесть Марины позволила ей заметить заминку и некий промельк в серых глазах.

Марине стало не по себе. Впрочем, у нее всегда портилось настроение, стоило заподозрить неладное по отношению к себе. Флора явно усмехнулась! Почему? Что она такого знает о «русской кузине»? Предположения тотчас сделались для Марины реальнее реальности. Кто мог наболтать что-то Флоре? Конечно, Агнесс! Снова она переходит ей дорогу!

– Может быть, еще кружечку сидра, миледи? – послышался тихий голос, и глаза Флоры участливо глянули в глаза Марион, словно утешали и просили прощения.

Пожар угас мгновенно, без дыма и шипенья – да, Марина очень вспыльчива, но и отходчива на удивление.

Они с Джессикой выпили, а потом, поблагодарив приветливую хозяйку, отправились восвояси.

Настроение у Марины поправилось так же необъяснимо, как испортилось, и она, разогнав свои обиды и неприятные мысли, пребывала в наилучшем расположении духа, любуясь зелеными холмами и стройным лесом. И тут Джессика задала свой вопрос, на который Марина и ответила, ничуть не покривив душой.

– Да, Флора очень мила! – согласилась Джессика. – А ее дочь?

– Прелесть, конечно! – вновь воскликнула с жаром Марина. – И у нее такие удивительные голубые глазки!

– Между прочим, у Алистера были точь-в-точь такие глаза, – как бы обмолвилась Джессика, но от Марины не укрылось, что ее рука вцепилась в гриву лошади.