Любовные чары

—Да пошутил я, пошутил!.. Вы сами найдете правильные слова. Просто я предлагаю написать вот так: «Дорогой кузен, сообщаю о неприятном случае, который связан с вашими людьми. На днях прямо из башни королевского дворца был похищен наш любимый лекарь Рундельштотт. Похитители повезли его в сторону Уламрии. Двое его учеников вызвались догнать похитителей, строго наказать и освободить своего учителя, что и было сделано. При этом им пришлось защищаться от ваших воинских отрядов, что привело к некоторым человеческим потерям. Прошу вас, кузен, строго наказать виновных в столь дерзком похищении. Мои глерды волнуются, требуют мести, но я уверена, что это было сделано без вашего ведома, и что вы строго накажете виновных».

Она смотрела на меня без всякого выражения, но изменившийся голос показал, что напряженно раздумывает над таким неожиданным предложением.

— И что он должен ответить?

Я вздохнул.

— Как вы догадываетесь, это письмо никому не покажет. Но каким бы горячим ни был, это его немного отрезвит. Не совсем, но вам и малость важна, не так ли?

— А вам, дерзкий глерд, это сойдет с рук?

Я изумился.

— Ваше величество! Вы что, беспокоитесь за мою шкуру?

Она продолжала смотреть на меня тем же холодным и ничего не выражающим взглядом, а когда заговорила, голос полностью соответствовал ее облику:

— Я беспокоюсь за миссию посольства.

— Ваше величество, — сказал я с одобрением, — что всякие там люди, когда на кону честь?.. Люди — тлен, их еще много будет, а честь так быстро не возрождается, как эти двуногие! В общем, подожду в коридоре, пока изложите все на бумаге, как видите и понимаете. А то, боюсь, глядя на меня, не совсем то напишете, больно у вас лицо как бы не весьма задумчивое…

Она поморщилась, а я тихохонько вышел в коридор, подчеркивая всем своим видом, что потрясен ее величием, мудростью и вообще королевистостью, пусть женщине будет приятно.

Послышался женский смех и веселый щебет, в конце коридора, где лестница, показались поднимающиеся фрейлины королевы, Карелла Задумчивая и две ее подруги уже собирались топать еще выше, но Карелла увидела меня, остановилась, заулыбалась.

На таком расстоянии не поговоришь, а кричать неприлично, леди не повышают голос, не кухарки и не торговки рыбой, она кивком пригласила подойти, но я сделал печальное лицо и указал большим пальцем на дверь королевского кабинета.

Она кивнула, поколебалась, но что-то шепнула подругам, обе тут же заторопились наверх, а она решительно поплыла, приподняв платье с боков обеими руками, в мою сторону.

— Глерд?

Я поклонился препочтительнейшим образом.

— Глердесса… вы… э-э… прекрасны!

Она мило наморщила носик.

— Как оригинально!.. Глерд, разве вам не дали отдохнуть после такого подвига?

Я отмахнулся.

— Да какого подвига… Мы только нагнали повозку, а Рундельштотт уже всех перебил и разворачивался в обратную сторону.

— Повезло, — сказала она.

— Я вообще-то везучий, — согласился я. — Вот думаю, где мне еще повезет…

Она хитренько улыбнулась.

— Думайте, глерд, думайте. Мне кажется, я даже знаю, где вам может повезти, если приложите усилия…

— Ой, — сказал я, — я так волнительствую, так волнительствую!.. Но я недогадлив из-за своей удивительной и непорочной чистоты и духовности!.. Может быть, вы, как натура глубоко одухотворенная и чувственная, снизойдете до моих страданий и подскажете, что же мне такое изделать, чтобы приложить так приложить…

Она поощряюще улыбнулась.

— Глерд, вы умеете разговаривать с женщинами!.. Но раз уж у вас такие затруднения, то, как вы точно сказали, будучи существом отзывчивым и сострадательным, откликнусь и помогу вам с вашими трудностями.

— Это меня спасет! — воскликнул я жарко. Она поощряюще улыбнулась.

— Увидимся, глерд.

Она произнесла таким голосом, что я почти отчетливо услышал: «Встретимся в постели». Все-таки, несмотря на строгие нравы, что процветают и культивируются в обществе, некоторые ухитряются извлекать для себя немалую пользу за счет простаков, что все соблюдают свято и даже истово.

Старший слуга, я про себя его уже начал называть королевским секретарем, приоткрыл дверь и, поймав меня взглядом, сказал негромко:

— Глерд Юджин…

— Иду, — ответил я.

Королева за столом держит в обеих руках лист бумаги и внимательно читает, вернее, перечитывает то, что написала.

Я остановился и ждал, а она, закончив, подняла на меня холодный взгляд.

— Глерд…

Я прервал, что есть неслыханное нарушение этикета, но когда-то это сделать надо и внести ясность:

— Ваше величество, вы сказали глердам, что как-то случайно удалось узнать о моем высоком происхождении? Хоть и не выяснить точно, кто и откуда?

Она кивнула с кислым выражением на лице.

— Да.

— Тогда и сами, — сказал я с нажимом, — уж простите за дерзостнейшее напоминание, должны для поддержания этой нужной королевству и миру легенды вести себя так, будто у меня до жути длинное древо могучего и знатнейшего рода! В смысле, слушайте меня так, как слушаете глерда Финнегана или хотя бы Эллиана. Внимательнее. А не так, как…

— Как?