Любовные чары

— Где трупы?.. Где трупы?.. Куда спрятал, гад? Она вбежала в ванную, злая, как мангуста, я пробормотал:

— Признаюсь честно, закопал в саду… Но где, не помню. После того как ты мне ногой по голове вдарила.

— Я? Когда это?

— Неспокойная ты во сне, — объяснил я. — Крутишься в постели. Наверное, я единственный, кто с тобой еще и спит… Как там завтрак, готов?

Она указала большим пальцем себе за спину.

— Посмотри на часы. До завтрака еще два часа!

— Счастливые часов не наблюдают, — пробормотал я. — Ну что, долежим эти пару часов? Или ты несчастная?

Она ожгла меня, как кнутом, злым взглядом.

— Еще какая! Я же чувствую, что ты, как все мужчины, что-то скрываешь и постоянно брешешь!.. Не буду я больше с тобой спать!.. Буду сидеть с пистолетом в руке.

— Да хоть в зубах, — согласился я. — Зато не укусишь.

— Когда я тебя кусала?.. Ладно, то не считается!.. Почему ты мне брешешь?

Я подумал, ответил искренне:

— По двум очень важным причинам. — Ну?

— Во-первых, ты власть…

— А во вторых?

— Ты женщина, — сказал я с некоторым сомнением в голосе, — а женщины нам всегда брешут, потому мы как бы имеем право из оправданного чувства самозащиты…

— Как бы, — возразила она, — это из древних моральных установок, а мы мораль отменили как пережиток, теперь только закон и порядок!.. Никто не имеет права на самозащиту, так как всех защищает власть!

— А если не успеет?

— Обязана успевать, — сказала она твердо, — для того и устанавливаются везде видеокамеры, прослушиваются разговоры, чтобы мы успевали прибывать на место еще до преступления!.. Только ты, гад, такой скользкий, что пока никак… Но я тебя расколю!

Я посмотрел на нее с застывшей улыбкой. А ведь в самом деле, если сумеет накопать компромат, сдаст без всяких сомнений. То, что вяжемся и спим в одной постели, давно ничего не значит, для шпионов это всегда было привычным делом, а теперь уже и для всех не повод даже здороваться.

— Что смотришь? — спросила она с подозрением.

— Да так, — ответил я, — задумался.

Она буркнула с некоторым дискомфортом:

— С чего бы? На мыслителя не тянешь.

— Не тяну, — согласился я. — А хотелось бы малость знать и уметь больше… Привередливый я?

Видимо, сделал что-то не так, вздохнул криво или повел глазом, но мир заблистал триллионами цветных конфетти, а все это великолепие погрузилось в мир колышущихся электромагнитных волн, таких странно шершаво-кисловатых с привкусом ванили.

Она буркнула:

— У тебя глупое лицо. Лучше не старайся быть умным, тебе не идет.

Я вздохнул, а она повернулась и ушла, надменно дергая приподнятыми ягодицами.

Вроде бы я не так долго отсутствовал, но мир здесь за это время в самом деле стал иным. Вижу больше, слышу лучше, а главное, сразу же ощутил в доме множество электроприборов, разветвленную сеть проводов, какая старина, хотя пока еще экономичнее, чем модное беспроводье.

А также пронизывающие весь наш мир электромагнитные волны, посылаемые самыми разными приборами, что делает для меня мир странно трепещущим, будто вот-вот исчезнет.

Я тряхнул головой, не исчезло, но сделал усилие, и снова я простой парняга, которому банку пива и на диван перед жвачником.

Но что-то не захотелось, по крайней мере — щас, а что потом — посмотрю. Я человек свободный: хочу — сижу, хочу — лежу.

Рискнул, снова вызвал это странное состояние. Электромагнитные волны разом заполнили мир, а я в нем как рыба в воде… Осторожно пошарил по разным волнам, натыкаясь на разную хрень, в основном — дурацкая музыка, не сразу отыскал Инет, а уже там торопливо, словно вот щас поймают и вдарят, порыскал в пределах досягаемости и со сладким ужасом ощутил, что пределов нет, могу читать хоть частную переписку, хоть государственные тайны под дюжиной криптозащит…

С кухни донесся ее нетерпеливый крик:

— Ты долго там, гад полосатый?

— Иду, — крикнул я. — Бегу, моя мангусточка! Она встретила подозрительным взглядом.

— Кого-нибудь уже убил?

— Где?

— По дороге на кухню, — отрезала она. — Но где закопал? Как закопал?..

Я протянул несчастным голосом:

— Ну почему сразу убил…

— У тебя морда такая, — выпалила она.

— Какая?

— Сладенькая, — отрезала она. — Интеллигентик хренов. Это в кино только у преступников брутальные лица, а в реале вот такие!.. Ну признайся, убил или не убил?

— Не убил, — признался я. — Только ранил.

Она отбросила сковороду, метнулась было из кухни, но оглянулась, сказала со злостью:

— Опять, гад, прикалываешься над властью?

— Ты без штанов, — напомнил я. — Так что я могу вполне. Если хочешь, проверь статью двести семьдесят восьмую, подзаконный акт двести сорок, пункт «Ы», там как раз наш случай…

— Проверю, — пообещала она, — и арестую за обман правоохранных структур.

Она в самом деле вытащила смартфон, растянула его до размеров крупного планшета и быстро вошла в Инет.

— Какая, говоришь, статья?

— Двести семьдесят восьмая, — сказал я. — Ищи-ищи… подзаконный акт двести сорок, пункт «Ы»… читай внимательно, а я пока позавтракаю.

Я переложил на свою тарелку яичницу с беконом, умял почти до конца, когда она наконец подняла голову и посмотрела на меня с изумлением и ненавистью.