Любовные игры по Интернету

Втроем – я, Ирка и Ларочка – мы приехали в клинику Топорковича в понедельник вечером.

– Значит, есть надежда, что Лапанальда Федоровна в пси… в специальной больничке не задержится? – спросила я.

– Я думаю, что вскоре вы сможете забрать свою старшую подругу домой, – покивал Валерий Антонович. – А лучше даже не домой, а куда-нибудь на природу, на свежий воздух, подальше от городской суеты.

– О, я придумала! – вскричала Ларочка, когда мы, распрощавшись с профессором, вышли из его кабинета и спустились по лестнице в уютный двор лечебницы, украшенный цветочными клумбами.

Густо уставленный разнородными скамейками и лавочками, двор городской психиатрической больницы походил на устроенный под открытым небом музей садово-парковой мебели. Мы присели на потрепанный экспонат в стиле ампир, и Ларочка выложила свою идею.

– Предлагаю отвезти Лапанальду Федоровну на мою дачу! – сказала она. – Свежего воздуха и экологически чистых овощей прямо с грядки там полным-полно, к тому же у бабули будет компания – моя соседка Агата Григорьевна, очень приятная и весьма общительная дама средних лет. Кстати, это мама Серенечки.

Мы с Иркой переглянулись и одновременно кивнули.

– Понимаю, – сказала я. – Маме Серенечки обязательно надо организовать приятную компанию, иначе она приедет утолять дефицит общения в город и нарушит вашу любовную идиллию!

– Сбегаю к профессору, спрошу его мнение насчет дачи, – скороговоркой сказала Ларочка и убежала.

– Ты ее смутила! – укоризненно сказала Ирка.

Я промолчала.

– Значит, вы пережили нашествие кладбищенских мышей-мутантов, зараженных смертельной болезнью? – очень спокойно уточнил профессор Топоркович, ласково глядя на Максима Сергеевича Жутикова, комкающего в ладонях мокрый носовой платок.

Затравленный взгляд Максима Сергеевича убежал в сторону и уперся в закрытую дверь кабинета. Словно под нажимом этого взгляда, дверь приоткрылась.

– И еще он говорит, что видел рыжеволосую покойницу, сбежавшую с погоста! – озабоченно подсказала супруга Максима Сергеевича Вера.

– Вы ее видели? – доброжелательно спросил Топоркович.

– Я ее вижу! – взвизгнул Жутиков и зажмурился, одновременно схватившись за голову.

Заметив, что профессор занят с пациентом, Ларочка убрала из проема рыжеволосую голову, тихо прикрыла дверь и ушла.

– Котик, сколько раз тебе говорить, что мышей-мутантов, мышингита и беглых покойниц не бывает! – с отчаянием в голосе произнесла Верочка, обнимая супруга за желейно вздрагивающие плечи.

Профессор Топоркович придавил пальцем кнопочку звонка, вызывая санитаров, и промолчал. Он-то знал, что в этом безумном мире возможно все: и хворые грызуны, и смертельный мышингит, и рыжие женщины, которым не лежится на кладбище… Особенно рыжие женщины.

Профессор посмотрел в окно и увидел сразу трех женщин с волосами разных оттенков рыжего. Две стояли у выхода с территории клиники, у полосатого шлагбаума, поджидая третью.

– Валерий Антонович смотрит на нас! – сказала я Ирке, заметив движение в открытом окне профессорского кабинета.

Солнце, перевалившее за крышу клиники, светило нам в глаза. Подруга приставила ладонь ко лбу и посмотрела на здание.

– Ира, в этой позе ты вылитый Илья Муромец с картины Васнецова! – засмеялась, подойдя к нам, Ларочка.

– А вы с Ленкой сойдете за Добрыню Никитича и Алешу Поповича! – хмыкнула в ответ та. – Прямо три былинных богатыря!

– Три богатырши, – поправила Ларочка, обернувшись и приветливо помахав Топорковичу. – Не хватает только богатырских коней.

– С поправкой на женский – облегченный – вариант, можно обойтись без коней, – рассудила Ирка. – Сошли бы пони, да нет и их.

– Нету пони, все кончились! – я развела руками и подумала, что нам имеет смысл подружиться с каким-нибудь понизаводом.

Интуиция подсказывала мне, что малая троянская война, которую мы только что победоносно завершили, была не последней.