Любовные каникулы

— Интересно, Арсеньев полетел в Москву или же остался меня искать в Венеции?

— А сейчас... Сейчас я так счастлив... Словами передать не могу... Но ведь скоро настанет момент, когда мы...

— Слушай, нордический! — Мне порядком осточертела эта ипохондрия. Сколько можно? Нудит и нудит. Бе-бе-бе, бе-бе-бе. — Так хорошо было, когда ты молчал.

Георг запнулся, как-то виновато посмотрел на меня. Нечего обижаться, Гошенька. Просто всему свое время. Пожалуйста, не превращайся в зануду. Ты же умеешь улавливать нужный момент для нужных слов. Так к чему эти рассусоливания? В конце концов, между нами еще ничего не было, кроме детских поцелуев. А если и дальше ты будешь вести себя в том же духе, то и не будет.

Разумеется, вслух я эту мысль не выразила, но Георг, кажется, все понял. Понял, что нет смысла заглядывать вперед, что за несколько дней спокойного счастья, которые щедро отвела нам судьба, нужно успеть оторваться на полную катушку. И не думать о расставании. Не думать о плохом. Кто знает, как все сложится в дальнейшем? Кто знает?

Мы быстренько расправились с ужином, выпили шампанского, съели по шарику ванильного мороженого и поднялись наверх. Пока я тыкала ключом в замочную скважину, Георг топтался рядом. Мы оба чувствовали себя как-то неловко.

— Я могу зайти? — робко спросил он.

— Зачем?

— Просто так...

— Нет, нельзя. — Я крепко пожала ему руку. — Спокойной ночи. Пусть тебе приснится розовый слоненок.

Не успела я раздеться, как раздалось слабое царапанье в дверь.

— Кто там? — Впрочем, можно было и не спрашивать. И так понятно.

— Я... Открой, пожалуйста...

Я открыла.

— Чего тебе?

— Я только хотел спросить....

— Ну?

— Почему именно розовый слоненок? Почему не синий, не зеленый?

— Не знаю... — Я действительно не знала. Просто ляпнула первое, что пришло в голову. Где-то слышала. Актеры — попугаи, обезьянки. А уж женщины!..

— А... Понятно... — сказал Гоша, хотя вряд ли он что понял.

Я скинула с себя легкое платьице, зашла в ванную комнату, открыла кран. Бассейн начал заполняться теплой, бурлящей кислородными пузырьками водой.

Надо бы Илюше позвонить... Он волнуется за меня. Я должна была приехать... Вот только ополоснусь и сразу позвоню.

Обернувшись пушистым полотенцем и оставляя на полу мокрые следы, я засеменила в спальню. Долго не могла нащупать на стене выключатель. Так и не нащупала. Чьи-то руки обхватили меня за талию...

Честно, я ощутила, как мое сердце заблуждало по грудной клетке. Это был не испуг даже, а что-то страшнее, не поддающееся описанию. Я силилась закричать, но из горла вырвалось лишь шипение.

— Это я... Не бойся... — шепнули мне на ухо.

Фу ты, Господи... Георг... Вот дурачок! Я же могла умереть от страха! Минуточку... А что он здесь делает? Как он здесь оказался? И какого черта он лапает меня своими ручищами? Кто позволял?

— Я перебрался через лоджию... — взволнованно говорил Георг. — Это одиночество невыносимо... Я не могу без тебя... Я хочу быть рядом с тобой...

Это уж слишком... Меня, вообще-то, довольно-таки трудно вывести из себя, но если уж кто выведет... Не позавидую ему... Я изловчилась и ка-а-ак... двинула его локтем! Удар получился впечатляющим. Георг ойкнул.

— Это еще что такое? — Я щелкнула выключателем, и комната наполнилась мягким, убаюкивающим светом. — Ты что себе позволяешь, пингвин королевский? Думаешь, нашел себе резиновую куклу? Захотел — надул? Пошел вон! Убирайся!

— Прости меня... — Георг глотал ртом воздух, как рыба. Уже второй раз причиняю ему боль. А иначе как? Иначе не получается.

— Ты что себе вообразил? Да за кого ты меня все время принимаешь? То машиной меня покупал, то лезет в номер через балкон... Ну кто я тебе? Что ты меня все банальностями берешь? Думаешь, у меня дурной вкус? Ошибаешься, Гошенька... Ох, как ошибаешься...

— Я люблю тебя, — тихо сказал он.

— Ой, прекрати. — Я потихоньку начала успокаиваться. — Эти высокие слова надо сначала говорить, а не после.

— Это не высокие слова. Я действительно тебя люблю... — Он продолжал стоять в углу, как нашкодивший ребенок.

— И что дальше?

— Ты похитила меня... — Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилась страдальческая гримаса. — Значит, я должен быть твоим рабом... Я выполню любое твое приказание... Только не отталкивай меня... Прости, не знаю, что со мной произошло... Не удержался... Ты волнуешь меня, ничего не могу с собой поделать... Я хочу относиться к тебе, как... У нас сейчас такие отношения... Странные... Но это ведь больше чем дружба, правда? — И он опять посмотрел на меня своими голубыми озерами. Ух, аж дух захватило...

Я находилась у края бездонного обрыва. Как тогда, на Скальде. Сделать один-единственный шаг и... Но я должна была пересилить себя, должна была победить в схватке с природой... Иначе, чем я тогда отличаюсь от животного? А я не животное, а женщина.

Нельзя... Нельзя... Нельзя... — гулким эхом колотилось в моих висках. Это все должно быть не так... Совсем по-другому... Так же неправильно... А Георг продолжал смотреть на меня завораживающим, немигающим взглядом.