Любовные перегрузки в 75g

Адриен бросила всё. Она помчалась туда. Сначала она помогала возле башен тем людям, которые из них выбрались. Она показала службе спасения свои документы психолога, её тут же подключили к работе. Затем, когда оба высотных здания рухнули, она помогала спасателям разбирать завалы. После она отправилась, в качестве того же психолога, в один из госпиталей, переполненных ранеными. Она отправилась на этаж, где были самые тяжёлые, а возможно и безнадёжные, пострадавшие. Круглые сутки она сидела у них, разговаривала с теми, кто был в сознании и с теми, кто без сознания. Медики, вскоре, заметили её способности аккуратно обмывать больных и делать перевязки. Они поручили ей и эту работу. Больше всего Адриен переживала за маленького мальчика, которого собственноручно вытащила из-под обломков. Что делал этот рыжий малыш в буднее утро в торговом центре? Она задаст этот вопрос первым делом, если только он придёт в сознание. Пока он лежал в коме, на искусственной вентиляции лёгких и его родственники не проявлялись.

Адриен работала круглые сутки. Когда у неё образовывался перерыв, она сидела тихо в уголке. В голове вновь всплывали страшные картины трагедии, её начинало выворачивать наизнанку. Единственным спасением от этого была работа. Переходя от одного к другому, пока усталость не валила её с ног и тогда Адриен засыпала прямо на табурете, возле койки больного, но всего на несколько минут. Очнувшись ото сна, она вновь испытывала дурноту, так как и сны её были не лучше яви, и снова бралась за работу.

По просьбе Берни Экклстоуна, один из устроителей гран-при «Индианаполис Мотор Спидвей», прибыл в Нью-Йорк, отыскал Адриен в госпитале, силком оторвал от больничных коек и усадил в самолёт, следующий до Милана. В Милане из самолёта её, спящую, вынес Томаш Энге, привёз в паддок и, унеся в мотор−хоум, уложил спать.

***

65 g

«Стук в дверь? – размышляла Адриен, слыша сквозь сон этот звук. – Кто стучит в двери в госпитале? Или я свалилась от усталости в туалете? – Адриен открыла глаза. – Мотор−хоум? − Она огляделась по сторонам. – Может, весь этот ужас был моим кошмарным сном? О, Боже, сделай так, чтобы это был лишь сон!»

Стучащимся надоело ждать. Адриен услышала звук отрывающегося замка и увидела входящих Энге, Монтою и Конни. По их лицам она сразу поняла, что это был не сон. Всё было: и терракт, и разгребание завалов, и госпиталь…

−Как я тут оказалась? – спросила она.

−Экклстоун распорядился «во что бы то ни стало» доставить тебя в Монцу, – пояснил Энге. – Я встретил тебя с самолёта и спящую привёз сюда, уложил спать.

−И раздел? – с ехидной улыбкой заметила она.

−Началось! – заметила Конни, но не было понятно: то ли она расстроилась, то ли обрадовалась.

−Когда станешь моей женой, тогда и буду тебя раздевать, а пока спи одетой, – разъяснил он и тоже состроил ехидную улыбку. – Или ты согласна выйти за меня замуж?

−Нет, – отрезала Адриен и встала. Чувствовала она себя, как оглушённая мешком картошки по голове преступная тошнота снова начала подступать. Только сейчас она заметила, что оба мужчины стоят в гоночных комбинезонах. – У нас теперь по четвергам тоже заезды?

−Сегодня пятница, – уточнил Монтоя. – День заездов в “Williams”!