Любовные письма с Монмартра

– Да ну тебя, Жюльен! Каждый ребенок знает эту старинную игру! – Она принялась обрывать лепестки. – Любит – не любит, любит – не любит, любит – не любит. – Пообрывав все лепестки, кроме последнего, она сказала: – Не любит! Как жаль! – Она кинула цветок через плечо и испытующе посмотрела на меня. – Так, может быть, все-таки скажешь мне, откуда на самом деле взялся этот венок? Или это секрет? Я люблю секреты. – Не дождавшись от меня ответа, она улыбнулась. – Ну ладно! Давай что-нибудь полегче! Как подвигается книга, писатель?

Нет, все-таки не флиртует.

– По-разному, – ответил я загадочно. Я посмотрел на нее, и тут меня осенило. – А ты, Софи? Я видел, что у ангела появились новые крылья. Как у тебя-то идет работа – хорошо? Наверняка лучше, чем у меня. Над чем ты сейчас трудишься?

– О, в настоящее время я реставрирую надпись на могильном склепе. Не самая интересная работа для реставратора скульптур, но заказ есть заказ.

Я кивнул с видом понимающего знатока, но на самом деле ее работы по реставрации каменных изваяний интересовали меня не больше, чем луна, на которую лает собака.

– Скажи, Софи, ты ведь каждый день тут бываешь, да?

– Ну да, каждый день, в субботу и воскресенье беру иногда выходной. На свете есть ведь и другие дела, кроме ангелов и надгробий, так ведь? – Она взяла свой багет с ветчиной, откусила и стала жевать. – Сегодня, например, я закончу раньше обычного. У моей кузины день рождения, и мы пойдем в гости.

Я не стал спрашивать, кто подразумевается под «мы». Вместо этого, стараясь произнести эти слова как бы между прочим, я спросил:

– Ты в последнее время никого не замечала у могилы Элен? То есть кроме меня, конечно.

Она внимательно посмотрела на меня и пожала плечами.

– Гм… – начала она. – Надо подумать. – Затем начала перечислять. – Один раз приходил кладбищенский садовник подметать дорожку. Затем, помнится, группа японцев, они тут фотографировали некоторые могилы, в том числе и бронзового ангела. Затем какой-то элегантный господин, женщина в черной шляпке с широкими полями и пожилая дама маленького роста. – Она подумала. – И потом еще часто приходит блондинка с цветами.

Блондинка – это, конечно, была Катрин.

– Еще кто-нибудь был? – спросил я.

– Уф! Тебе нужен полный отчет! Почему, собственно говоря? Хочешь протестировать, насколько популярна твоя жена? Но все знать я тоже не могу, хотя заметила, что у этой могилы бывает больше посетителей, чем у многих других. Не считая знаменитостей. – Она наморщила лоб. – Кто еще? Как-то видела, что там долго стояла парочка, они все очень внимательно рассматривали, а мужчина даже делал заметки в записной книжке – но это было уже довольно давно. Ах да! Как-то на днях вокруг могилы шатался пьяный клошар с бутылкой вина, – закончила она с гримаской.

– А вчера? Вчера ты никого не заметила?

Она помотала головой:

– Очень жаль, но нет. То есть, может быть, кто-то и приходил, но я не видела, потому что находилась далеко.

– Ну а когда ты работала над ангелом неподалеку от могилы Элен, то кто-нибудь из этих людей… делал там что-нибудь?

Она взглянула на меня с удивлением.

– Что ты имеешь в виду, Жюльен? – спросила она. – Ты о вандализме? Там что-нибудь повредили или что-то пропало?

Я почувствовал, что краснею. Наверное, надо было сказать ей всю правду, но я не смог. Иначе Софи, как и Александр, назвала бы меня сумасшедшим.

– Да нет! – отмахнулся я. – То есть все-таки да. Куда-то затерялась моя зеленая жестяная лейка. Она раньше всегда стояла у меня за камнем.

– Ах вот что!

Я не понял, поверила она мне или нет. Она посмотрела на меня, сделав большие глаза.

– Так, значит, кладбищенские воры, – сказала она с улыбкой и прищелкнула языком. – Ну, если хочешь, я могу понаблюдать, Жюльен. Я же всегда тут поблизости.

Зазвонил ее телефон, и Софи посмотрела на меня, как бы извиняясь.

– Нет-нет, – сказал я, помахав рукой. – Ты разговаривай, мне все равно уже пора.

Софи улыбнулась мне на прощание и еще раз поблагодарила, кивнув на венок. Удаляясь, я услышал, как она заговорила необычайно ласково: «Нет, что ты, Chouchou[53], как я могу забыть? Я сегодня закончу пораньше, как обещала… Да-да, буду дома не позже пяти… Да, я тебя тоже».

В итоге я ушел с кладбища буквально с пустыми руками. Визит, который я тут же нанес в мастерскую «Бертран и сыновья. Надгробия и другое» тоже прошел безрезультатно, особенно если принять во внимание теорию Александра насчет романтично настроенной молодой вдовы.

Я обнаружил месье Бертрана во дворе среди его памятников, где он как раз толковал с пожилой супружеской парой о преимуществах старых плит.

– С них можно сбить старую надпись и сделать новую, – громко рассуждал он. – Это обойдется вам не так дорого, а выглядеть будет солидно. Никто ведь не станет рассказывать, что камень уже был в употреблении. – Он почесал за ухом и кинул взгляд в мою сторону. – Но вы пока походите, присмотритесь. Я всегда говорю: за погляд денег не берут.