Любовные похождения князя

«У меня есть три возможности на выбор. Я живу под самой кровлей, так что могу попытаться уйти по крышам, то есть, как говорят в Париже, „сделать ноги“… К сожалению, этот план вызывает некоторые сомнения, поскольку я плохо представляю, куда ведут эти крыши… Разумеется, на другие дома, где у меня большая вероятность загреметь в лапы к какому-нибудь разъяренному громадине-полисмену, что мне совсем не улыбается. Еще я могу попытаться объявить себя банкротом. Кажется, это тоже непросто, ведь я не британский подданный, кроме того, не знаю процедуры, ведущей к этому блаженному исходу!.. Блаженный исход? Если мне не изменяет память, в Англии банкротов сажают в долговую яму… Нет, в тюрьму мне не хочется… не тот момент!.. Значит, остается единственное и последнее средство… Рассчитаться с миссис Хорфи, расплатиться звонкой монетой!.. Гм!.. Получается, надо прибегать к уже упомянутому стратегическому запасу? Поглядим, как он поживает…»

Жак Бернар выдвинул на середину комнаты ящик, служивший ему столом, и, присев на корточки, разложил на нем в ряд несколько серебряных монет и два тщательно оберегаемых луидора…

– Сорок франков не в счет! – сказал он. – Это подъемные – на возвращение в Париж!.. Их трогать я не имею права, это святое, неприкосновенное!.. Остается серебро… Что-то не слишком его много! На все про все около двадцати четырех франков… Чудненько!.. Непомерную сумму – четыре франка десять су я плачу миссис Хорфи… у меня остается двадцать франков… Если я хочу протянуть в Лондоне еще недельку, очевидно, не стоит звать гостей к обеду. Ну-ну! Положеньице осложняется, вот она, нищета, великая нищета!.. Вполне может статься, что мне придется еще похудеть…

Жак Бернар передвигал туда-сюда монеты, входившие в его «стратегический запас», но легче ему не делалось.

Денег не прибавлялось. После получасового раздумья он, кажется, решился:

– Ладно! Сыграем в благородство!.. Попытаемся произвести впечатление на здешних хозяев… Черт побери, может, что-нибудь и выгорит?

Жак Бернар небрежно сложил на краешке ящика тщательно пересчитанную наличность и, открыв дверь, позвал:

– Миссис Хорфи!

– Джентльмен?

– Можете подняться, рассчитаться со мной!

Старая хозяйка, которая, как и обещала, караулила жильца под лестницей, не стала дожидаться второго приглашения.

– Иду!.. Иду!..

Жак Бернар в этом не сомневался…

Он слышал торопливые шаги старухи, вприпрыжку взбирающейся по ступенькам. Вскоре она появилась в проеме дверей – ее руки дрожали, худое лицо приняло хищное выражение.

– О, джентльмен, как вы добры, вы и впрямь погасите должок? Благодарствую, джентльмен! Бедной старухе, которой, кроме этого дома, нечем себя кормить, очень нужны ее денежки!

Жака Бернара мало трогали старушечьи сетования.

Кроме того, после расчета с домовладелицей отпала надобность с нею любезничать. Он быстро оборвал ее хныканье:

– Никогда так не говорите, миссис Хорфи! Такой пожилой женщине это не к лицу. Собственно, на что вы жалуетесь? Вы богачка, миссис Хорфи, большая богачка, и цены у вас немыслимые…

Старуха пристыженно опустила глаза; этот чудаковатый жилец, согласившийся платить и тем самым ставший жильцом добропорядочным, почти попал в точку!

По приезде в Лондон, высадившись на вокзале Виктория, Жак Бернар, с котомкой за плечами, в которую он на скорую руку свои покидал пожитки, теперь составляющими весь его скарб, быстро добрался до района доков, который он знал как самый нищий квартал. Здесь ему повезло: он нашел чердак, который миссис Хорфи сдавала на неделю.

Жак Бернар был готов тут же вселиться, но старуха тянула. Она инстинктивно не доверяла французам, к тому же манеры Жака Бернара показались ей странными.

Кто он такой?

Что ему надо?

Зачем он приехал в Лондон?

В ладах ли с законом?

Из суеверного страха перед всем иностранным старуха, несомненно, отказала бы этому необычному жильцу: разве в доки идут жить те, кто носит пристегивающиеся воротнички и манжеты? С изнеженными, определенно не привыкшими к труду руками? Но страсть наживы была сильнее опасений.

Наконец-то она ее утолит!

И пока Жак Бернар витийствовал, старуха, даже не стараясь скрыть огонь вожделения, косилась на ящик, где солнцами горели луидоры.

– Джентльмену, – сказала она, – думаю, подобает напомнить, каков был уговор. Четыре шиллинга десять пенсов.

Жак Бернар изобразил на своем лице полное безразличие.

– Берите, миссис Хорфи, и в следующий раз будьте ко мне подоверчивее. Избави Бог, я не собирался вас обманывать ни на су, так что могли бы подождать до вечера, когда бы я повидался со своим банкиром. Ну же! Берите ваши деньги, и я пойду.

– Благодарствую, джентльмен!

– Берите, миссис Хорфи, берите!

Вельможным жестом Жак Бернар протянул хозяйке деньги и вытолкал ее за дверь.

Едва она скрылась, он скорчил гримасу:

– Старая ведьма!.. Теперь ничего не поделаешь, придется еще поистратиться, я вчера не обедал, да и не завтракал. Надо обязательно наведаться в одно из роскошных заведений, которые я здесь облюбовал. Очередной урон для моего трижды упомянутого «стратегического запаса»!