Любовные похождения князя

– Признаюсь? – заявила она. – Признаюсь в чем? Разве что в том, о чем бы вы, кичащийся своей прозорливостью, могли бы и без моей помощи догадаться!

– А именно?

– Да о чем может помышлять, чего может хотеть такая женщина как я, любимая мужчиной вроде вас? Конечно, сделаться его любовницей!

– Ну?

– Перейти к нему на содержание!

– Ну?

– Что вы нукаете? Стать шлюхой! Вот куда заводят шашни с вашим братом! Нет, вы только вообразите, виконт де Плерматэн берет в супруги работницу мадемуазель Фирмену Беноа? Думаете, я дурочка! Не на такую напали…

Виконт пожал плечами.

– Все это не ново, – отозвался он. – Я от вас никогда не скрывал, что женат…

– Ну, разумеется!

– Так в чем же дело?

– А в том, дорогой, что вы не вправе меня упрекать в пренебрежении вашим чувством. Такие как вы неспособны влюбиться в девушек вроде меня! Вот Морис!..

– Морис?

Настал черед Фирмены побледнеть.

В запале она неловко выдала себя. Все отрицать? Другая на ее месте, может, и попыталась бы, но Фирмена была из женщин, теряющих в гневе рассудок, всякое чувство меры.

– Да, Морис! Раз уж вам это так приспичило, знайте! У меня есть любовник. Если вам угодно, сердечный друг!

– Вы меня обманываете?

Фирмена горестно покачала головой. На ее глаза навернулись слезы; внезапно расчувствовавшись, молодая работница возразила:

– Я его обманываю, а не вас!..

И с рыданием в голосе, она выпалила на одном дыхании:

– Я познакомилась с Морисом задолго до вас. Он очень славный, и я люблю его. Да, люблю! Вот так! И этого не скрываю. Мне надоело лгать. Сердитесь сколько вам влезет. Морис не такой франт. Нет! Отнюдь! Он не делает роскошных подарков, он сам зарабатывает на жизнь. Он рабочий, труженик… вроде меня. Когда он дарит мне букетик фиалок за два су, он отрывает их от себя… И он любит меня…

И она торжествующим тоном завершила:

– Он не виконт… он не женат… И женится на мне!..

Виконт не ответил. Понурив голову, он со странной безучастностью разглядывал фужер, в котором пузырилось игристое вино.

Пауза затягивалась…

Наконец, несколько успокоившись, Фирмена поинтересовалась:

– Вы хотели знать правду? Вы ее получили. Теперь вы меня бросите?

Виконт де Плерматэн медленно поднял голову. В его лице не было ни кровинки. Взглянув на Фирмену полными бесконечной тоски глазами, он медленно произнес:

– Зачем вы так? Чтобы сильнее меня помучить? Вы прекрасно знаете, я вас люблю. Люблю безумно!.. Страстно!.. Не могу представить жизни без вас. Не могу без вас провести и дня! Что бы между нами ни стояло, как бы беспричинно, бессмысленно жестокосердны вы ни были…

– И что вы намерены предпринять?

Виконт де Плерматэн поднялся:

– Ждать и надеяться! Ждать, когда вы поймете, как я вас люблю… Надеяться, что поняв, вы вернете мне жалкую толику моего чувства.

Затем изменившимся голосом виконт предложил:

– Хотите, позовем машину? Подольше покатаемся. Вам когда надо быть в Париже, в семь?

– В половине седьмого…

– Вы спешите?

– Да.

Он не настаивал. Он был слишком влюблен, слишком это показывал, сражен наповал женщиной, любившей другого и не побоявшейся в этом признаться.

Вечерело. Шофер включил фары, и Фирмена молча – после обеда она едва обмолвилась с виконтом несколькими фразами – наслаждалась бегом мощного лимузина, могучими прожекторами рассекавшего ночное пространство среди безмятежно лежащих деревень.

На ее часиках было шесть. До Парижа оставалось совсем близко, она успевала вернуться вовремя.

Внезапно машина стрельнула. Шофер нажал на тормоза, лимузин встал, виконт де Плерматэн, повернувшись к спутнице, доложил:

– Покрышка полетела.

– Это надолго?

Фирмена уже сердито хмурила брови, почти обвиняя в аварии любовника, хотя тот и не имел к происшедшему ровно никакого отношения.

– Минут на пятнадцать, – заверил виконт. – У меня очень опытный шофер, он мигом сменит колесо.

Несмотря на вечернюю прохладу, Фирмена соскочила на землю; понаблюдав за ходом починки, она властно скомандовала:

– Отвезите меня к метро на площади Клиши.

Виконт де Плерматэн вздрогнул от удовольствия:

– Вы возвращаетесь к матери?

Исходя злобой, Фирмена взглянула на любовника. Она понимала, какими тоской и страхом сейчас полнится его сердце, но бессознательно мстя за Мориса, за боль, которую тому довелось бы испытать, догадайся он о проведенном с другим дне, коротко бросила:

– Да, сначала я поеду на улицу Брошан!

Виконт де Плерматэн вздохнул.

– А! Явилась! Наконец-то! Где ты была?

Разъяренная, вся трясущаяся от гнева мадам Беноа распахнула дверь и в упор уставилась на дочь Фирмену, которая после полуторасуточного отсутствия преспокойно, с завидным хладнокровием, возвращалась к родному очагу… И похоже, совсем не спешила объяснять свое, по меньшей мере, странное поведение.

Впрочем, Марго, отвратительная ленивая замарашка, не дала ей и рта раскрыть.

– Знаешь, – крикнула она из глубины квартиры, – в мастерской уже сыты по горло твоими выкрутасами. Мадам Бланш так и сказала, мол, если не хочет работать, пусть только скажет! Желающих хватает!..

Фирмена пожала плечами: