Любовные послания герцога

– Я читал о нем в газетах, – сказал он, понимая, что, разговаривая с ней, надо следить за тем, что говоришь.

Она была явно не удовлетворена его ответом, тем не менее, к его большому облегчению, продолжила свою историю:

– Ну, если вас это интересует, дядюшка Темпл сказал отцу и половине неаполитанского двора, что у меня темперамент и повадки будущей герцогини. С тех пор меня и стали называть Маленькой Герцогиней. Даже когда мы уехали из Неаполя, прозвище так и осталось за мной.

– И вам всегда хотелось стать герцогиней?

На ее лице промелькнуло странное мечтательное выражение.

– Когда я была моложе, мне были интересны только диадема и драгоценности, – с улыбкой сказала она. – Но теперь оказалось, что я настолько идеально подхожу для этой роли, что ни в какой другой себя даже не представляю.

– А как человек становится «идеально подходящим» для роли герцогини?

– Для этого требуются долгие годы тренировки.

– Значит, вы специально к этому готовились? – удивился он. Если для подготовки на роль герцогини требуются годы, то от него совсем мало надежды стать идеальным герцогом.

– А как же? Это включает умение держать себя, исполнение общественных функций, управление домашним хозяйством, дипломатичность, хотя последнее у нас, Лэнгли, конечно, в крови.

– Разумеется, – согласился он, вспомнив о дипломатичном поведении ее и мисс Талли с мисс Браун. – Но почему именно герцог? Почему не выбрать маркиза, владеющего большими земельными угодьями, или, скажем, графа с длинной родословной.

Она покачала головой:

– Вы не понимаете. Герцог – героическая личность, он благороден, он, если хотите, подобен странствующему рыцарю. Он гораздо больше, чем любой из них. Он красив и уверен в себе, что заслуживает уважения со стороны всех и каждого. А самое главное – он является настоящим английским джентльменом, который может рассчитывать на то, что его невестой станет настоящая английская леди. – Она стряхнула снег со своей накидки. – Поэтому мне не остается ничего другого, как стать герцогиней, не так ли?

– Понятия не имею, – сказал он, потому что сам он для того, чтобы стать герцогом, не приложил никаких усилий, а просто оказался следующим Стерлингом в линии очередников на этот титул и, уж конечно, не обладал теми качествами, которые она перечислила.

Она вздохнула и окинула взглядом толпу гуляющих.

– Я думаю, что больше всего мне нравится уважительное отношение к герцогине. Мне никогда больше не придется терпеть высокомерного отношения к себе со стороны мисс Браун. Она этого не посмеет. – Но тут мисс Лэнгли сообразила, что слишком уж разоткровенничалась, и закончила обсуждение темы так, как можно ожидать от настоящей герцогини: наклонив голову, она спрятала от него лицо под полями шляпки.

Он был вынужден признать, что это было сделано великолепно и сразу же достигло цели.

– Извините, если я сказал что-нибудь обидное, – произнес он.

– Не в этом дело, – ответила она. – Просто негоже ливрейному лакею и леди дружески болтать на глазах у всех. Мне приходится беречь свою репутацию.

Тэтчер наклонился и заглянул под поля шляпки.

– Это одно из правил мисс Браун или ваше?

– Это правило мисс Эмери, – сказала мисс Лэнгли. – Она была нашей учительницей в Бате и всегда говорила: «Леди никогда не должна допускать фамильярности с людьми ниже ее по положению».

«Ниже ее по положению?»

– Так вы считаете меня человеком более низкого положения по сравнению с вами?

Ответ из-под полей голубой шляпки раздался не сразу, но наконец она выглянула и, глядя на него снизу вверх, произнесла:

– Нет.

Столь откровенный ответ его озадачил.

– Но почему? Я как-никак ваш слуга.

– Мне кажется, что вы нанялись в услужение под давлением обстоятельств. Ведь вы были в армии? И сражались на полуострове, не так ли?

Он кивнул.

– И вам приходилось участвовать в битвах?

Он зажмурил глаза. Это непроизвольно случалось всякий раз, когда речь заходила о сражениях. Сьюдад-Родриго, Бадахос, Саламанка. Эти воспоминания любого могли свести с ума.

– Да, мне приходилось бывать на поле боя.

– Холлиндрейк однажды написал мне, что человек, который сражался за правое дело, более благороден, чем просто джентльмен. То, что вам пришлось повидать, и то, что вы делали, способно тронуть даже самые черствые сердца. И поскольку вы здесь, целы и невредимы, я должна сделать вывод, что вы отважный и благородный человек, а поэтому едва ли можете считаться ниже меня, хотя вы всего лишь лакей.

Она повернулась, услышав звонкий смех сестры, и стала наблюдать, как эта троица весело качается на качелях.

Тэтчер же глядел на девушку, стоящую рядом с ним. Всякий раз, когда ему начинало казаться, что он ее знает как помешанную на замужестве мисс, ему вдруг открывалась какая-то другая ее яркая грань, и это совершенно сбивало его с толку.