Любовные прикосновения

Палмер спрыгнул с яхты и медленно пошел из дока. – Он кажется очень милым, – заметила Лари.

– Палмер настолько мил, насколько это может позволить себе человек, создающий империю.

Наступило молчание. Они даже были несколько удивлены, оказавшись наедине.

– Хочешь осмотреть яхту? – спросил Ник. – «Хедлайнер» – прекрасная лодка…

Лари кивнула, и Ник повел девушку на корму по узкой полоске палубы, которая красиво окаймляла низкую каюту яхты.

– Вы давно дружите?

– Я знаю его несколько лет, но нас вряд ли можно назвать друзьями, – ответил Ник. – Палмер участвует в гонках, а для этого ему нужна команда из шести или семи парней. Капитану иногда требуются дополнительные члены экипажа. Таким образом я и познакомился с Бартом три года назад. Каждый год проводятся большие гонки до Бермудских островов. Соревнуются сотни яхт. Эти состязания превосходны. Я участвовал в них дважды вместе с товарищем по университету, отец которого имел гоночную яхту.

Они дошли до кубрика, и Ник остановился.

– Три года назад я был членом его команды. Он пришел первым и запомнил меня. Его лодка стоит здесь, пока Палмер встречается с некоторыми финансовыми магнатами, проводящими лето в Ньюпорте, поэтому он и пригласил меня.

Ник бросил взгляд назад через плечо.

– Это редакция его журнала отправляет меня во Вьетнам.

– Так ты получил работу? – воскликнула Лари.

Она была взволнована и в то же время испытала разочарование. Потом ей пришло в голову, что это нельзя назвать трудной победой, раз он уже давно знал Палмера.

Ник, казалось, прочитал ее мысли.

– Барт был последним, к кому я обратился. Я предпочел бы не использовать связи. Я ведь уже говорил тебе, какие у меня были проблемы. Хотя я был абсолютно уверен, что Палмер денег на ветер не бросает. Если бы мои работы ему не понравились, он бы в ту же секунду сказал бы мне об этом. Но он нанял меня, потому что считает войну преступлением и готов напечатать любой материал, какой я ему предоставлю, даже если из-за этого у него будут неприятности.

Из кубрика Ник провел Лари через люк, и она спустилась по лестнице вниз, в каюту. Хотя салон был узкий и в середине его возвышался толстый столб мачта, он представлял собой привлекательное помещение с встроенными столами из полированного тикового дерева, занавесками из красивой ткани, закрывавшими иллюминаторы, и удобными сиденьями с подушками, которые могли служить в качестве коек. Наверху ряд панелей из прозрачной пластмассы пропускал дневной свет.

Вечер перешел в сумерки, и внутри стало темно. Там Ник не стал включать электрические лампочки, а снял с крючка большой латунный штормовой фонарь, зажег спичкой фитиль и повесил его обратно на столб мачты. Каюта озарилась теплым золотистым светом.

– Хочешь выпить? – спросил Ник.

– А что вон там?

И Лари указала на хрустальный графин, стоявший на полке с латунным ограждением, предохранявшим его от падения во время плавания.

Ник достал графин из ниши, вытащил пробку и понюхал содержимое.

– Похоже на коньяк. Но мы возьмем пиво и кока-колу или…

– Коньяк – это подойдет.

Лари присела на скамью.

Ник удивленно приподнял брови, но потом плеснул немного золотистой жидкости в рюмки и произнес тост моряков:

– Спокойного моря и попутного ветра!

Раньше Лари никогда не пила коньяк. Он сильно обжег ей язык. Ник сел напротив, и его взгляд был все время прикован к ней.

– Почему такая перемена, Лари? Ты заставила меня поверить в то, что не хочешь больше меня видеть.

– Тогда я была ужасно расстроена.

– И ты имела на это право.

Лари сделала маленький глоток коньяка. Жар, полыхавший в ее сердце, начал постепенно вырываться наружу. Посмотрев в свою рюмку, она печально улыбнулась.

– Я ведь ожидала, что ты извинишься передо мной, попросишь, чтобы я простила тебя. Но когда ты так и не пришел…

Лари подняла глаза и встретилась с его взглядом.

– Я не понимала раньше, как много ты для меня значишь, Ник… И я испугалась. Ты снова собираешься вернуться туда…

С ее губ сорвался короткий иронический смешок.

– Там, куда отправляюсь я, тоже довольно опасно, как говорят.

Он перегнулся через стол и наклонился к ней.

– И куда же ты отправляешься?

– В Нью-Йорк. Завтра.

Она довольно неопределенно описала обстоятельства, благодаря которым получила работу у лучшего дизайнера интерьеров. Лари сказала, что кое-кто в Ньюпорте рекомендовал ее, поразившись увиденным на вечеринке. При этом она ни словом не обмолвилась о Даниели.

– Да это же просто замечательно! – поздравил ее Ник. Потом добавил:

Кроме одного… Ты права: некоторые районы этого города – все равно что зона военных действий. Он взял ее за руку.

– Послушай, Лари, не беспокойся обо мне! Однажды я уже был ранен и не собираюсь допускать, чтобы это повторилось. Я хочу затаиться и не лезть на рожон. Откровенно говоря, меня гораздо больше беспокоишь ты.

– Я тоже буду сидеть как мышка.

Оба они засмеялись, но потом смех затих. Пламя керосинового фонаря мерцало, окружая их танцующими тенями. Его рука скользнула по ее пальцам.