Любовные прикосновения

– Я сказал «добрый вечер», – перевел он и махнул рукой в сторону открытой дверцы автомобиля, которую теперь придерживал шофер.

– Там было что-то еще…

– Ах, si. Я назвал тебя «моя Беатриче».

Он произнес это слово очень музыкально: Бе-а-три-чей.

– Ты читала «Божественную комедию» великого итальянского поэта Данте Алигьери?

Лари кивнула, нырнув в машину. Когда Чезз устроился рядом, она сказала:

– Насколько я помню, Беатриче вела Данте по раю. Единственное, на что я согласна ради вас, мистер Даниели – это составить вам компанию за ужином.

Он рассмеялся.

– Синьорина Данн, вечер в вашем обществе настолько близок к раю, насколько я вообще когда-нибудь мог бы приблизиться к нему.

Автомобиль тронулся с места, но Лари не стала спрашивать, куда они направляются. Ей хотелось сюрпризов.

– Я думаю о том, что же случилось с тобой, Чезз, – сказала она. – Я слышала, что ты уехал в Европу и что все расходы оплачены отцом девушки, которую ты собирался сделать своей первой женой. Он усмехнулся.

– E vero,[22] у меня было то, что можно было бы назвать медовым месяцем в одиночестве.

– И тебе не было стыдно взять деньги и оставить девушку ни с чем?

– Она, по всей вероятности, ничего не потеряла.

– Чезз! Я думала, что мне будет приятно увидеть тебя, но если ты собираешься надо всем смеяться…

Он поднял руки вверх, показывая, что сдастся.

– Va bene,[23] Лари. Ты хочешь, чтобы я ответил серьезно? Да, это было постыдное соглашение. Но что мне оставалось делать? Как только я увидел, что ее папаша рассматривает счастье своей дочери как предмет сделки, я понял, что этому никогда не будет конца. Если бы я отверг его предложение и женился, потом он снова стал бы оказывать на меня давление. Этот человек никогда не прекратил бы своих попыток контролировать меня с помощью своих денег, чтобы воплотить в жизнь собственное представление о том, как следует обращаться с его дочерью. Брак был обречен с того самого дня, когда он высказал свое предложение.

– Но если вы любили друг друга, для вас это не имело бы никакого значения.

Чезз отвел взгляд в сторону и искоса посмотрел на нее.

– Что бы ты ни слышала об этом деле, Лари, есть кое-что, о чем ты не знаешь. Прежде чем мистер Харрингтон сделал мне это предложение, он поделился с дочерью своими планами, и она не возражала. Когда я пришел в его офис, чтобы встретиться с ним, Дебора была там и тайно следила за нашей сделкой через щелку в дверце шкафа. Естественно, я не должен был знать об этом. Но я почувствовал в воздухе запах ее духов…

Чезз покачал головой, очевидно, с искренним сожалением.

– Если бы она не позволила, чтобы меня оскорбляли подобным образом, Я ответил бы ее отцу иначе. Но разве я мог разделить свою жизнь с женщиной, которая так охотно шпионила за мной, да к тому же еще до свадьбы? Ecco[24] я сыграл роль mascalzone, подлеца, к которой они сами подтолкнули меня, и позволил им заплатить за это представление.

Лари смотрела на Чезза со смешанным чувством раздражения и понимания. По его собственным извращенным представлениям, в этом деле проявились определенные принципы.

– Итак, ты уехал в Европу. И чем же ты занимался с тех пор? – поинтересовалась она, в какой-то степени надеясь на то, что он расскажет о себе еще больше плохого и тем самым вызовет в ней презрение к себе, которое Лари было необходимо, чтобы сопротивляться его чарам.

– А что может делать прожигатель жизни? Я играл.

Блеск в глазах Чезза померк.

– А кроме того, взрослел. В Риме я жил для себя и больше не путешествовал с отцом и мачехой. Я уже не проводил зиму в Санкт-Морице, осень – на Ривьере, а лето – в Ньюпорте.

«Любопытно, сколько женщин у него было в Риме?» – подумала Лари.

– Ты никогда не пытался работать?

Разве Чезз не сказал ей, что ему нужно обсудить с ней какое-то дело?

– Да, что-то в этом роде. Я вложил деньги в бизнес. Вместе с одним другом мы открыли в Риме большую закусочную, где продавали гамбургеры.

– Ну и как идут дела?

– Кажется, стоит только погромче завести американскую музыку, чтобы уши болели, и брать за обыкновенную булочку с мясом в восемь раз больше, чем она в действительности стоит… и все пойдет нарасхват. Мгновенный успех!

– Чезз, это же замечательно!

Лари почувствовала, что ее предположение, будто бы под его блестящей внешней оболочкой есть какое-то содержание, оправдывается. Но воздушный шар тут же лопнул.

– Скоро мне все наскучило. Раз дело имело успех, то где же тут напряжение сил? Считать, сколько гамбургеров поступило с кухни? И я выгодно продал свою долю.

– И что же дальше?

– У меня уже было это «дальше», cara. Я снова стал играть…

И он показал ей открытые ладони.

– У меня ничего не осталось.

Она настороженно посмотрела на него. Было совершенно ясно, что Чезз пустился в какую-то новую авантюру, чтобы поправить свое финансовое положение.

– Почему ты здесь, Чезз? Чего ты хочешь от меня?

– Если бедный человек просит твоей дружбы, неужели это так много?

– По телефону ты упоминал о каком-то деле.