Любовные прикосновения

Кат была уже готова отвернуться, торопясь уйти, прежде чем ее воля дрогнет, когда почувствовала желание послать своей дочери еще одно безмолвное сообщение. Медленно, грациозно она опустилась в глубоком поклоне, как учил ее Петрак, чтобы отдать дань признательности за приветствия публики. Потом выпрямилась и повернулась к девочке спиной. Она не ускорила шаг, стараясь не произвести впечатления, что убегает. Катарина уходила, ни разу не оглянувшись, твердо зная теперь свое предназначение.

Она исчезла из виду, словно вступила в промежуток между двумя половинками бархатного занавеса.

КНИГА II Ткань

ГЛАВА 13

Ньюпорт, Род-Айленд, октябрь 1962 года

Каждый раз, когда Джин Ливингстон возвращался в Ньюпорт, он чувствовал себя так, словно выходил из машины времени. Вдоль Бельвю-авеню, на побережье, все еще стояли великолепные дворцы, выстроенные семьдесят лет назад, – уцелевшее свидетельство необузданной конкурентной лихорадки, охватившей американских толстосумов «золотого века», стремившихся превзойти своих соперников в богатстве. Несмотря на то, что в современных условиях содержание домов из пятидесяти или даже восьмидесяти комнат требовало больших расходов, многие из них поддерживались в прекрасном состоянии. В тех случаях, когда средства владельцев дворцов были исчерпаны или когда даже самые состоятельные семьи уставали нести бремя расходов по их содержанию, чтобы предотвратить упадок, на помощь приходило ньюпортское Общество охраны памятников архитектуры, средства которого постоянно пополнялись. Ни один из богатых ньюпортцев не желал, чтобы такое великолепие потеряло свой блеск.

«Вязы», «Буруны», «Розовый утес», «Мраморный дом»… Проезжая мимо знаменитых старых особняков, Джин улыбнулся, вспомнив о том, как, будучи еще мальчиком, летом гонял на велосипеде взад и вперед по их длинным подъездным аллеям. В те годы своей привилегированной юности он ни разу не слышал даже малейшего намека на иронию, когда его бабушка или другие владельцы этих грандиозных храмов богатства говорили о них как о своих «летних коттеджах».

Резко повернув машину и проехав через массивные ворота с колоннами, в конце длинной аллеи из громадных вязов с синей полоской атлантического океана на заднем плане Джин наконец увидел дом – «Морской прилив». Несмотря на безотлагательность своего визита, Джин задержался, чтобы полюбоваться прекрасным особняком, выстроенным из известняка. Хотя дом был частью истории семьи Джина, он уже не чувствовал себя настолько пресытившимся им, как в годы детства, когда, бывало, съезжал вниз по перилам его величественной мраморной лестницы.

Как и многие другие ньюпортские особняки, построенные в девяностых годах прошлого столетия, дом был спроектирован как подражание некоторым монументальным европейским образцам. В архитектуре «Морского прилива» соединились элементы французского замка и греческого храма. На его строительстве использовались материалы, привезенные со всего мира, а также изделия мастеров, работавших в Бельгии, Франции, Англии и Италии, – резчиков по камню и по дереву, ткачей, стеклодувов. Даже бельгийское кружево для занавесок, все еще висевших на высоких окнах первого этажа, было изготовлено на заказ. Его целый год плели два десятка бельгийских кружевниц. Джин размышлял о том, что сто лет назад оно обошлось в семнадцать тысяч долларов – почти полмиллиона, если пересчитать с учетом инфляции. И это одни только занавески!

Тяжелая дубовая входная дверь с грохотом открылась, и по ступенькам сошел вниз невысокий аккуратный мужчина с лицом эльфа и по-мальчишески подстриженными, белыми как снег, волосами.

– Мистер Джин! – воскликнул он с живым ирландским акцентом. – Должно быть, в спину вам дул попутный ветер, раз вы так быстро добрались сюда из Провиденса!

– Не просто ветер, Майк, скорее настоящий ураган! – ответил Джин Майклу Гилфиллану, преданному дворецкому его тетушки в течение последних двадцати шести лет.

Ответ Джипа вызвал любопытный взгляд Майка, но слуга знал достаточно много, чтобы не задавать лишних вопросов.

– Я отнесу ваш багаж в дом, сэр.

– Пусть он останется в машине, Майк. Я пробуду здесь всего десять минут, – бросил на ходу Джин, быстро поднимаясь по лестнице.

Звоня сюда из аэропорт Провиденса, он собирался спокойно отдохнуть в Ньюпорте четыре дня – с пятницы до понедельника. Но потом услышал, как его имя громко назвали по общественной системе оповещения. Джину было не по себе, потому что его вызывали обратно в Вашингтон. После того как два года назад он стал сотрудником Совета по национальной безопасности, ему было трудно выкраивать время для посещений своей бездетной овдовевшей тетки.

Войдя в устремившийся ввысь вестибюль, Джин позвал:

– Анита! Тишина.

– Тан-тан! – закричал он, перейдя на детское прозвище.

– Господи, мой дорогой мальчик, зачем так громко кричать, крыша может рухнуть! – ответил ему веселый голос.