Любовные прикосновения

Если бы Лари приложила побольше усилий, чтобы преодолеть изоляцию, ей, возможно, это удалось бы. Но обстоятельства, под влиянием которых сформировался ее характер, привели к тому, что она впала в меланхолическую мечтательность. Зимой Лари довольствовалась тем, что проводила долгие послеполуденные часы, читая книги у камина или катаясь на коньках на замерзшем пруду – это был ее любимый вид спорта. Ее отделяло от сверстников также нежелание приспосабливаться к принятой среди них моде. Например, ее прическа: для маленьких детей она, возможно, была хороша, но к тому времени, когда Ларейна стала посещать среднюю школу, это считалось непростительным жеманством. Когда Лари было около четырнадцати лет, она очень выросла, стала высокой и гибкой, хотя чувствовала себя неуклюжей. Эффект ее поразительных зеленовато-голубых глаз приглушался челкой, настолько длинной, что она играла роль естественной вуали. Длинные золотистые волосы Лари заплетала в косу, которая спускалась сзади прямо посередине спины. Коса придавала ей особенно педантичный и строгий вид. Анита и Мэри советовали ей подобрать более современную молодежную прическу. Но для Лари волосы были символом ее истинного происхождения, и она отказывалась расстаться с ними. Некоторое время назад Анита получила еще несколько фотографий Катарины Де Вари из театрального фотоархива. На некоторых снимках Кат была изображена с длинными светлыми волосами, заплетенными в одну косу. Оставаясь верной этому стилю, Лари тем самым отдавала должное своей матери и выполняла клятву никогда не забывать ее.

Итак, ей пришлось примириться с участью отверженной. Анита понимала, что причиной изоляции девочки была не гордость, а страх быть отвергнутой, постепенно укоренившийся в ней после того, как ее оторвали от родителей. И это чувство еще больше укреплялось в ней из-за писем, которые Лари часто писала своей матери и отправляла в Чехословакию на адрес американского посольства, пражских театров или чешского союза актеров – словом, во все места, где предположительно могла бы находиться Кат. Спустя много недель, а иногда и месяцев ее письма возвращались обратно со штампом, на котором стояли чешские слова: «Местонахождение не установлено».

Однажды днем, когда Лари уже училась в средней школе, Анита заметила, что девочка вернулась после занятий особенно удрученная. Она пришла к ней в комнату, чтобы узнать, в чем дело. Лари ответила, что в тот день проходили испытания для девочек, которые хотели стать капитаном команды болельщиц.

– И тебя не выбрали?

Лари уселась в кресло возле окна, обхватила руками колени. И стала пристально смотреть на океан.

– Я даже не стала пытаться, – призналась она. – Это только для самых хорошеньких, самых популярных девочек! Я поняла, что у меня нет никаких шансов.

– Ах, дорогая моя, – вздохнула Анита. – Ты не должна была сдаваться, даже не сделав попытки. Надо приложить усилия, иначе ты никогда не узнаешь… Я имею в виду не только усилия, направленные на то, чтобы стать болельщицей…

– Капитаном команды болельщиц! – раздраженно поправила ее Лари.

– Ты знаешь, что я хотела сказать.

Анита пересекла комнату и уселась на краешек кресла рядом с Лари.

– Если ты избегаешь людей, они не станут навязывать тебе свое общество. Лари, надо дать им понять, чего ты хочешь и в чем нуждаешься, прежде чем они откликнутся на твой призыв.

– Неужели я должна объявлять всем, что мне нужны друзья? Друзья нужны всем. Я не стану протягивать шляпу, словно нищая, и умолять о дружбе, баби!

Анита с любовью смотрела на эту прелестную девочку, которая так неожиданно вошла в ее жизнь, и думала о том, что бы ей такое сказать, чтобы вернуть Лари уверенность в себе.

– Ларейна, – произнесла наконец пожилая женщина, – знаешь ли ты, что Господь наградил тебя необычайной красотой?

Лари отвернулась от окна и слегка вздрогнула – может быть, просто пожала плечами.

– Что за вопрос! – пробормотала она, словно ее оскорбили.

– Ответь мне! – настаивала Анита.

Лари снова устремила взгляд на океан. После долгого молчания она произнесла:

– Иногда я действительно спрашиваю себя: разве есть что-то плохое в моей внешности? Или, может быть, это из-за того, что… я немодная? Поэтому я и осталась одна?

Она опустила глаза.

– Моя дорогая девочка, ты необыкновенно красива. И это не какая-нибудь заурядная красота. Ты исключительно…

Ох, баби! – Лари соскочила с кресла – Ты просто хочешь приободрить меня? Анита улыбнулась.

– Я никогда не говорила тебе этого раньше, потому что боялась возбудить твое тщеславие. Но за пять лет я убедилась в том, что ты не тщеславна и никогда не будешь такой. Думаю, пришло время предпринять что-нибудь, чтобы окружающие могли оценить тебя.

Лари на мгновение взглянула в зеркало на двери платяного шкафа, потом повернулась к нему спиной и покачала головой.