Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)

В мае Настя родила девочку. Ваня, сам не свой, почти не обратил на это внимания, он по-прежнему метался, сдавал экзамены и страдал. Но его новые родственники не очень-то и ждали его горячего участия: они привезли маму с ребенком в отремонтированную квартиру, выпили и погуляли, нарекли девочку именем Мария и вообще бесстыдно продолжали занимаются той мышиной возней, что у мещан именуется жизнью. Ваня стал жить в этой квартире только уже осенью, вначале, конечно, с ссорами, а потом постепенно привязываясь к новой жене и ребенку. Девочку папа с мамой стали называть почему-то на английский манер: Мэри. Может быть, из-за популярной песни Пугачевой, которую любила в то время напевать Настя.

Никто и никогда не вспоминал больше в этой семье о Маше. В смысле, наверняка это делал Ваня, но, конечно же, втайне от всех.

В таинственное и прекрасное время раннего детства Мэри влюбилась в своего папу. Она говорила, что хочет на нем жениться, и все родственники покатывались со смеху. Но что-то же было в этой странной детской любви, и многие психологи даже думают, что именно она положила основы сексуального развития Мэри. Как тонко чувствующая влюбленная женщина, Мэри учуяла, что у Вани в сердце кто-то есть. Не мама, а кто-то другой, кого он любит сильно и тайно. И явная и смешная любовь Мэри к папе внешне оборвалась, когда она решила, что будет любить его точно так же, как он ее – сильно и тайно. Пусть, решила она, он живет с мамой, но любит ее.

В таких темах наше обычное сознание не срабатывает. Любовь приходит к нам как сон, мы не знаем откуда, и не знаем, куда она потом девается. Мэри выросла в нормальную хорошую девочку. Правда, она сильно ссорилась с мамой. Когда она стала подростком, они стали ссориться невыносимо, отвратительно сильно. Иногда казалось, что Мэри мстит своей маме Насте – но за что? С папой у Мэри, между тем, отношения были довольно хорошие, пока он не пытался мирить своих женщин.

Мэри превратилась в девушку, а дела в семье шли все хуже. Как-то в сентябре мама с дочкой устроили жуткий скандал, и семья затрещала по швам. Иван начал серьезно думать о разводе. Мэри стала требовать разделения квартиры. Развод становился все более и более реальным, и наконец произошел. Квартиру действительно поделили на две, и Мэри получила возможность жить в каждой из них. Вначале она жила с папой, но потом у него появилась любовница, и Мэри перекочевала к маме, но там они стали очень ссориться, и Мэри ушла в общежитие, потом к мужчине, потом уехала в другую страну, потом вернулась и стала жить с мамой, а затем ушла к третьему мужчине. Она как будто не могла найти себе места. Мама снилась ей в виде ведьмы, с зубов которой капает кровь, и ей казалось, что то ли она сама одержима каким-то бесом, то ли все-таки мама. Ее мучила совесть, что она развела своих родителей. Она думала о самоубийстве.

Лет в 25 Мэри была симпатичной молодой женщиной. Она работала психологом в центре детского развития. Целыми днями Мэри возилась с малышами и считалась, да и была очень хорошим и душевным специалистом.

Лет в 28, расставшись с очередным мужчиной, она попыталась- таки совершить самоубийство. Была зима, и Мэри бросилась с моста в ледяную речку. Ее спасли, но она тяжело заболела. В горячке и в соплях она валялась в областной больнице, где ею особенно занималась добрый врач Мария Евдокимовна. Когда Мэри выписалась из больницы, она просто влюбилась в эту прекрасную пожилую женщину. Она продолжала приходить к ней в больницу, а затем и домой. Они общались как подруги, и Мэри постепенно рассказала Марии Евдокимовне про всю свою сложную жизнь. В какой-то момент очередного рассказа Мария Евдокимовна начала рыдать, и вот тут-то она призналась Мэри о своем почти тридцатилетней давности романе с ее отцом. Она вынесла фотокарточки и рассказала за раз все, о чем помнила.

В конце этого разговора Мэри сказала:

«Мария Евдокимовна, у меня такое чувство, как будто я всю жизнь знала о вас, и была на вашей стороне. Даже больше: как будто я сама была вами, в своей собственной семье, которую всю жизнь я ведь своей как будто и не считала. Я любила папу и ненавидела маму. То есть я ее тоже любила, но – понятно. И у меня никогда не было своего места, даже когда у меня была комната у папы в доме и комната у мамы, а мне все равно было негде жить. И когда мне мама говорила: «За что ты мне мстишь?» – я не знала, а теперь такое чувство, что знаю. Я мстила за вас, за то, что вы тогда ушли, и в папином сердце осталась дыра, и я старалась ее залатать. И как хорошо, что мы встретили с вами друг друга! А то я бы так и продолжала делать всю свою жизнь!»

И Мэри-Маша тоже заплакала, и наша сказка закончилась счастливо, и еще много лет она ходила в гости к незамужней и бездетной Марии Евдокимовне и ухаживала за ней, как будто была ее дочерью.