Любовные утехи русских цариц

И как только молодожены возвращались из церкви с обряда венчания, здесь рядом становился опахиватель с пуком соболей, во время пира он будет опахивать молодых. Плясуньи начинали хороводить и петь песни. За ними шли каравайники, несущие обшитые богатыми материями хлеба. А за ними шли свечники со свечами. Два свечника несли одну свечу, так она была тяжела, на три пуда — это женихова, а невестина будет весом в два пуда. А уж последним шел дружок, или дружка, несущий осыпало, то есть золотую или серебряную чашу, в которой по трем углам держали: хмель, собольи и беличьи меха, шитые золотом платки, червонцы и прочие деньги. За всем этим две свахи вели невесту под покрывалом. А там уже и все гости. Когда все занимали места за столом, только тогда усаживали и новобрачных. В царском тереме новобрачную полагалось посадить на меха, для достатка, считалось. Сшивали шкурки 40 соболей и этим палантином накрывали лавку. Сваха снимала с невесты покрывало и венец. Омачивала гребень в чарку с медом и расчесывала ей волосы, потом скручивала их и надевала волосник. Все! Не ходить жене больше никогда «простоволосой», и ни один посторонний человек больше не увидит ее волос. Мы бы тоже, дорогой читатель, совсем «опростоволосились», если бы вам одну правдивую историю о волосочесании не рассказали. Первой женой царя Алексея Михайловича была Марья Ильинишна Милославская. Однако ее замужеству одно обстоятельство предшествовало. На смотринах царь выбрал не ее, а дочь незнатного боярина Всеволжского, очень красивую девушку. Она с первого взгляда полюбилась царю, и быть бы ей, конечно, русской царицей, если бы не козни недругов. Боярин Морозов, в огромной печали оттого, что царь не его кандидатку выбрал, пошел на такую вот хитрость: подкупил за большие деньги царского волосочеса, и тот, подготавливая девушку к венцу, так сильно затянул ей волосы, что несчастная упала в обморок. Обморок представили как припадок падучей болезни, от которой русские кликушки страдают. Ну конечно, не резон царю на припадочной жениться, неполноценных наследников плодить. И царь скрепя сердце вынужден был отправить боярина Всеволжского вместе с дочерью восвояси. А тут уж у боярина Морозова своя кандидатура наготове: Марья Милославская, которая к тому же и старше царя была летами, что вообще в то время за изъян почиталось. Но царь ничего, невесту принял, и вскоре у него от нее двенадцать детишек родится, и будет среди них та самая царевна Софья, сводная сестра Петра I, которая домостроевские порядки к едреной бабушке послала и сама Россией править вознамерилась. А в 1669 году Марья Милославская скончалась, и царь женился на красивой, молодой и веселой Наталье Кирилловне Нарышкиной, и в 1671 родился наследник — будущий царь Петр I.

Но вернемся к нашим новобрачным. Перед тем как молодых в постель публично вести, возьмет отец невесты еще плетку и ударит ею (не больно, однако) свою дочь и такое вот мудрое напутствие изречет: «По этим ударам ты, дочь, знаешь своего отца, теперь эта власть переходит в другие руки: вместо меня за ослушание тебя будет бить твой муж». Потом берет дочь за руку, подводит к мужу и говорит: «Сын наш! Божьим повелением и царским хотением и благословением нашим, просим взять нашу ну, допустим, Евдокию. Приемли ее и держи, как повелел Бог!» Все, обряд бракосочетания закончен. Молодых ведут в постель, и вот они уже одни и голодные, жареную курицу, из-под подушки вынутую, дружно уплетают.

Уф! Теперь и в постельку можно. Но не спешите, дорогой читатель! Еще одна важная процедура нашу невесту ждет! Ей надо еще раз доказать свою покорность и полное подчинение супругу. Она будет с него сапожки снимать. Заметьте, не он с нее платье, или юбки, или бельишко там какое в нетерпении на землю сбрасывать, как сейчас происходит, а она будет методично, с видимым усилием, потому как сапоги всегда, даже у царей, шились тесными и плотно к ноге прилегающими, нижнюю пухлую губку прикусивши от натуги, снимать сапоги с мужа. Как бы этим домостроевским актом гарантируя ему свою покорность и желание никогда его «ндраву не препятствовать». Но и тут бедный народ — а наверное, это женщины не вытерпели, свою лепту непокорности внесли — малую отдушину, что ли, от беспрекословной покорности открыл: в сапог клалась монета, и если вытянет первый сапог молодая жена с монетой, быть ей замужем счастливой и не слишком даже битой. А если нет, не пеняй, баба, на свою горькую долю, быть тебе вечно битой и не слишком счастливой. Сама виновата! Зачем безмонетный сапог первый сняла!