Любовный детектив

– Слушай, Степан. Лилия Витальевна просила меня поговорить с тобой, но ты не беспокойся, я скажу ей только то, что ты сам разрешишь мне ей сказать. Как далеко идут твои виды на Яну?

– У меня нет никаких видов.

– Но девчонка в тебя влюблена, говорят.

– Молодая, глупая. Но она даже не в моем вкусе.

– Она богата.

– Богата не она, а ее мать.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать.

– Но ты можешь сказать Яне, что она тебе не нравится?

– Могу.

– Так скажи сейчас, – я достал диктофон, включил его и поставил на стол.

– Я не люблю Яну, она мне не нравится, – сказал Степан, наклонившись к столу.

Полдела было сделано. Мы еще посидели, поговорили. Я подливал Степану коньяк, стараясь сам пить поменьше. Между делом я послал Вике эсэмэску. И через пять минут попросил Степана:

– Не в службу, а в дружбу, сходи в ванную, набери воды в графин, а то во рту с лимона пересохло.

Степан пошел в ванную. Вернулся он через полчаса. Сработала вторая часть моего (нашего) плана. Осмотрев позже видеозапись камеры, установленной мною в ванной комнате, я оценил профессионализм своей помощницы. Вот Степан входит в ванную, подходит к крану, набирает воду в графин. Рядом в душевой кабине (дверца ее прозрачна) моется (естественно, голая) Виктория. Вот она приоткрывает дверцу и говорит что-то садовнику. В руке она держит намыленную мочалку. Степан подходит к женщине в душе и трет ей мочалкой спину. Это, конечно, прелюдия. Вика, улыбаясь, что-то говорит Степану. Наверное, просит помыть ее и ниже. Так и есть. Парень моет ей уже и попу. Потом она поворачивается к нему передом. Он намыливает ее всю. Затем они моются в кабинке уже вместе. А потом, а потом, а потом… Ойееееей!

После ухода Степана, а вышел он через мою дверь, как и зашел, я отправился к Яне. С собой я захватил диктофон и планшет с записью видео из ванной комнаты. Я постучал.

– Да, войдите.

Я вошел. Яна сидела за столом и что-то рисовала.

Яна, твоя мама попросила меня поговорить с тобой.

– А почему она сама со мной не поговорит?

– Тема уж больно деликатная.

– Насчет Степана?

– Да.

– Ну, говорите.

Мы долго с ней беседовали. Я дал ей послушать запись с диктофона. Показал ей видео (18 лет ей исполнилось 2 года назад). Я видел, как ей все это неприятно.

– Что Вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы ты сказала громко и внятно, что не любишь Степана, что не будешь связывать свою судьбу с этим человеком, – я включил стоящий на столе диктофон.

– Я не люблю Степана, – Яна перешла на крик. – Да пошел он к черту!

Я поспешил раскланяться. Ночью была гроза, я слышал сквозь сон раскаты грома. Потом мне показалось, что я слышу вой сирены.

Утром я зашел за Викусей (через ванную) и мы пошли завтракать. Надежда Ивановна сообщила нам ошеломляющую новость: Степана ночью отвезли на Скорой в больницу. Врач сказал, что это отравление. Скорую вызвала повариха, она ночью увидела парня лежащим в коридоре. Что да как, она не знает. Хозяйка утром поехала в больницу, узнать, как дела. Антон Сергеевич еще спит, Яна уехала в институт. Мы перекусили «что бог послал». Надежда Ивановна пекла оладьи. Мы макали их в «розочки» с вишневым вареньем. Пальчики оближешь! Вскоре приехала и Лилия Витальевна. Мы сидели в большом холле дома. Хозяйка была бледнее обычного. Степан отравился каким-то сильнодействующим лекарством. Сам он это сделал или его отравили, пока не известно он без сознания. Но Лилия считает, что его отравили. Кто? Хороший вопрос. «Да, – подумал я, – это мог сделать кто угодно. И Яна и муж Лилии (из ревности), да и сама Лилия. Теоретически, это могли сделать и мы с Викой, для того, чтобы наверняка выполнить контракт».

– Надо сообщить полиции, – сказал я вслух. – Хотя медики полицию, наверное, известят и сами.

У хозяйки зазвонил телефон. Она сказала:

– Он пришел в сознание, я еду к нему.

Я напросился поехать с ней. Лилия вела свою машину чересчур резво, как-то рывками. Я сидел, вцепившись руками в подлокотники. Больница оказалась недалеко, мы доехали туда быстро. Степан лежал в отдельной палате (постаралась хозяйка) и был бледен как мел, но говорить мог.

– Степан, как ты? – Лилия села у кровати и взяла руку больного в свои.

– Да ничего, – прохрипел тот.

– Ты сам выпил таблетки или тебя отравили?

– Я не пил.

– Слушай, Степа. Твоей жизни ничего не угрожает. Через день-два тебя выпишут. Не говори, что тебя отравили, скажи, что сам напился таблеток. Я уж тебя отблагодарю, ты меня знаешь, – она внимательно посмотрела Степану в глаза. – А с тем, кто это сделал, я разберусь. Серьезно разберусь. Договорились, Степа?.

Тот кивнул.

– А то будет следствие, всех затаскают по судам. Мне эта огласка совсем не нужна.

В дверь палаты постучали.

– Здравствуйте, я следователь. Позвольте мне поговорить с потерпевшим наедине.

Мы с Лилией поехали домой.

В доме мы пошли в кабинет хозяйки. Я сел в удобное кресло, стал осматривать обстановку. Лилия сварила нам по чашке кофе в автомате и села во главе стола.

– Слушай, Олег, давай на ты?

– Давайте, давай…