Любовный детектив

Мне жутко стыдно перед Натальей, она моя лучшая подруга — но и отказать Стрыгину в определенный момент я просто не смогла. Я любила его тайно еще со школы, примерно с того момента, как рассталась с Ворожейкиным. Влад же если и замечал меня, то только как приложение к его прекрасной Натали — я была у нее кем-то вроде Санчо Пансы. Конечно, с годами я сильно изменилась, вплоть до коррекции черт лица с помощью пластики, и теперь выглядела, как говорили окружающие, холеной и привлекательной. И бабник Стрыгин, вспомнив, видимо, мои бросаемые тайком взгляды и томное выражение лица, при возможности начал увиваться около. И я сдалась, хоть и понимала, что предаю Наташку. Сдалась. Не совладала с желанием узнать, каково это — быть с таким мужчиной. А потом… В общем, была — и сплыла связь наша…

Я тоскливо посмотрела в ту сторону, где стоял Влад, о чем-то беседуя с Ворожейкиным. Господи, ну почему все так? Хотя конечно — по сравнению с Наташкой я просто бледная моль, даже несмотря на то, что одета я ничуть не хуже, и лицо мое теперь весьма даже ничего, и фигура в порядке — подтянутая, без единого грамма лишнего жира. Но не в тряпках, видно, дело…

Вечер катился своим чередом — тосты, воспоминания, кутерьма, и вдруг все веселье было прервано истошным криком:

— Влада убили! Влада Стрыгина убили!

После долгой паузы тишину разорвал Наташкин протяжный вой. Она вскочила из-за стола, где, красиво забросив ногу на ногу, минуту назад сидела и беседовала с кем-то, и побежала к выходу из зала. За ней рванули и остальные.

Тело Влада лежало в кустах сирени у крыльца ресторана. Как-то вышло, что голова оказалась как раз в ярком пятне света от большого фонаря, и потому кровавая лужа вокруг нее выглядела особенно страшно.

Наташка сидела рядом с телом мужа прямо на траве, не заботясь о том, что кремовое платье будет безнадежно испорчено. При чем платье — когда рухнула жизнь…

Через какое-то время приехала полиция, нас всех попросили вернуться в помещение, а еще через час в моей сумке обнаружили пистолет…

Когда дверцы «воронка» захлопнулись, я, припав к маленькому зарешеченному окну, встретилась взглядом с Ангелиной. То, что я прочитала в нем, буду помнить, наверное, всю жизнь…

В камере после всех процедур оформления я забилась в самый дальний угол, поджала ноги и задумалась. Как это вышло? Как так могло случиться? Что это было вообще? Ведь это так… неправильно! Этого просто не должно было случиться.

…Моя личная жизнь как-то не задалась — после окончания школы я поступила в педагогический институт, но на факультете, разумеется, оказалось всего пятеро молодых людей, и те какие-то дефективные — да и кто из нормальных мужиков в начале девяностых поступал учиться на факультет биологии? В школе, куда я устроилась работать по окончании вуза, тоже был только один представитель сильного пола — предпенсионного возраста трудовик Геннадий Игнатьевич. Времени на дискотеки и кино у меня не было, как, собственно, не было и лишних денег. Моя мама тяжело больна — у нее парализована левая половина тела, результат обширного инсульта. Спасибо за это моему дорогому папане, на старости лет возомнившему себя ловеласом и ускакавшему к молодой стрекозлихе. Это и свалило маму, а через полгода папаня вернулся, поджав хвост и опустив уши — прости, мол, Тамарочка. Но и я уже была достаточно взрослой, чтобы громко и решительно выставить его обратно вместе с нехитрыми пожитками, что он успел забрать у своей пассии. Мама сильно переживала, обвинила меня во всех грехах, но я осталась тверда и неприступна в своем нежелании понять и простить предавшего нас отца, и ей ничего не осталось, как смириться.

Но ходить мама больше не могла, да и обслуживать себя тоже, и мне приходилось работать еще и ночной няней в круглосуточном детсаду, потому что моей учительской зарплаты едва хватало на лекарства, массажи и еду. А ведь есть еще коммунальные платежи, есть какие-то непредвиденные расходы, да и я сама еще была совсем девчонкой, и мне хотелось нарядиться и хорошо выглядеть перед учениками. Поэтому приходилось подрабатывать там и сям, чтобы хоть чуть-чуть сводить концы с концами. Кроме детсада, я брала двух-трех оболтусов и подтягивала их по биологии, или помогала абитуриентам готовиться в вузы, где профильным предметом была именно биология. Так продолжалось вплоть до того дня, когда я совершенно случайно встретилась с Гелькой Разумовской.

Ангелина налетела на меня в супермаркете, куда я обычно заходить стеснялась — со своим тощим кошельком я могла позволить себе только пачку жвачки.

Но мама в очередной раз лежала в стационаре, ей нужно было хорошо питаться, и я зашла в этот музей купить индюшатины. В тот момент, когда моя рука растерянно блуждала над холодильником в поисках упаковки поменьше, меня кто-то взял за локоть. Я вздрогнула и разогнулась — рядом стояла невысокая полная женщина, лицо которой отдаленно напоминало мне кого-то.

— Люся? — заговорила она низким голосом, и я тут же вспомнила — Гелька!