Любовный эксперимент по-американски (СИ)

Я наблюдала с раскрытым ртом, как он наконец скинул куртку и одним движением стянул толстовку, под которой ничего не было.

Я задохнулась от страсти: видела его обнаженным и до сегодняшнего вечера, помнила, как играют мышцы на животе и груди, однако все это было не то. Даже в душе он не производил такого впечатления. Тогда глаза Лукаса не сверкали хищным блеском, а губы не изгибались в усмешке опытного искусителя.

— Ты… без рубашки?

Он тихо хмыкнул.

— Уж очень спешил. Чудом сообразил кинуть Аарону сообщение — попросил забрать Тако. Должно быть, он меня проклинает на чем свет стоит, но я не могу об этом думать.

Его ухмылка исчезла; он подступил ближе к кровати. Остановившись, произнес:

— Иди сюда.

Я тут же встала на четвереньки и подползла к краю.

Лукас посмотрел на меня, и выражение его лица смягчилось. Проведя пальцем по моей щеке, он прошептал:

— Какой чудесный у тебя румянец… Eres preciosa[44]. — Наклонился надо мной, заглянул в глаза и добавил: — Интересно, у тебя только лицо розовеет или?.. Умираю от желания проверить.

Встав на колени, я подняла руки над головой. Зеленый свет, Лукас…

Ни секунды не колеблясь, он воспользовался моим предложением и, сняв с меня футболку, тяжело выдохнул. Жадно провел взглядом по моему телу, задержавшись на груди. Пробормотал:

— Me robas el sentido… Ты лишаешь меня рассудка…

Я потянулась к нему, положила ладони на грудные мышцы и провела кончиками пальцев по гладкой коже, запоминая рельеф его теплого упругого тела. Добралась до пояса джинсов и наклонилась, поцеловав его между сосков. Еще один поцелуй — прямо напротив сердца. Заскользила губами по ребрам, по татуировке, лизнула гребень мастерски выведенной волны и обвела языком ее контуры.

Пресс Лукаса напрягся; по его телу пробежала дрожь.

Я подняла взгляд и выдала давний секрет:

— Изнемогала от желания так сделать с тех пор, как увидела эту замечательную волну первый раз.

Он застонал, притянул меня к груди и впился ртом в мои губы. На секунду прервав поцелуй, хрипло спросил:

— То есть ты представляла себе эту сцену?

— Каждый божий день, — кивнула я. — Особенно перед сном, стоило сомкнуть веки, и…

Лукас шумно выдохнул.

— О чем еще ты фантазировала?

Я провела рукой по его животу вдоль пояса джинсов, задерживаясь в ямках между напряженных мышц, подобралась к пуговице. Он со свистом выдохнул.

— Сегодня, когда застала тебя в душе, — приговаривала я, ощущая пышущий от него жар, — мечтала, что сама удовлетворяю тебя рукой. Или ртом…

Лукас сделал рефлекторный толчок бедрами, и я, глянув на него снизу вверх, добавила:

— Хотела, чтобы ты кончил в меня.

Начала расстегивать молнию. Он обхватил мою голову, зарывшись пальцами в волосах. Я сунула руку под джинсы, сжала пальцы, и у Лукаса перехватило дыхание.

— Тебе нравилось смотреть, как я мастурбирую, — пробормотал он, совершая толчки сжатым моей ладонью членом. — Но ты хотела ласкать меня сама…

Я кивнула.

— Так достань его и покажи, что умеешь.

Он сплел мои волосы в хвост и оттянул его назад, а я спустила его боксеры и облизала враз пересохшие губы при виде закачавшегося передо мной тяжелого орудия. Забыв обо всем, обхватила напряженный ствол и качнула его — раз, другой. Медленно, пытаясь доставить Лукасу наслаждение.

Он довольно заворчал, выгнув спину.

— Еще… Сильнее, preciosa. Не стесняйся…

Я повиновалась и, плотно сжав пальцы, сделала пару поступательных движений. Его плоть в моей руке набухла, словно пропитавшаяся водой губка.

Лукас издал громкий стон, стиснул мои плечи и опрокинул меня на спину.

— Игры закончились, — прорычал он.

Грубо поцеловал в губы, затем сдвинулся вниз и вцепился зубами в резинку моих шортиков. Одно резкое движение — и они сползли к щиколоткам, а голова Лукаса остановилась у того местечка, где смыкались бедра. Он прикусил резинку трусиков, оттянул ее, и я выгнулась, ощутив его дыхание на животе. Голова пошла кругом.

— Лукас… — выдохнула я, едва не кончив.

Его язык прошелся по розовому бугорку под тонкой тканью. Он сдвинул трусики в сторону и погрузился ртом в мои влажные складки.

— О боже…

Лукас умело меня ласкал, а я лишь могла снова и снова повторять:

— О мой бог…

— Не бог, — пробормотал он, не поднимая головы, и втянул в рот мое трепещущее естество. — Не бог. Лукас.

Я стонала, чувствуя, как он раздвигает мои колени. Мужские ладони легли на внутреннюю сторону бедер, придерживая их, и его горячий язык вошел в меня.

— Давай, скажи…

Я лишь застонала, согнув ноги в коленях.

— Помнишь, что я хочу услышать от тебя мое имя? — говорил Лукас, проникая языком все глубже. — Давай же, я жду.

Его рука зашевелилась у меня между ног; палец обошел вокруг моего розового бутона раз, другой, и я, словно в горячечном бреду, зашептала:

— Лукас… Лукас…

А потом он сделал языком что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала, и мои руки, непроизвольно откинувшись назад, вцепились в подушку. Я приподняла бедра навстречу его рту, желая, чтобы он ласкал меня быстрее и глубже. Лукас угадал мое желание, и я — как он и просил — выкрикнула его имя.