Любовный контракт

Девушка пробежалась глазами список пропущенных сообщений. От обоих братьев было больше двадцати. Какие-то короткие, какие-то более длинные. Последнее, от Чета, привлекло ее внимание и вызвало тянущее чувство в груди.

Выходи наружу. Встань на балкон.

Нина почти отказалась от этого. Она почти выключила телефон и заперлась в своей спальне, но если бы Нина так поступила, то разбудила бы в себе воспоминания о ее кровати и о Чете, а еще о том, как сильно она там наслаждалась. Это был бы концом остатков ее самообладания. Она почувствовала как у нее появляется невыносимая головная боль. Спокойствие — вот, что ей было нужно сейчас. Она знала, что не добьется этого до тех пор, пока не разрешит все, что происходило между ней, Четом и Шейном.

Тот факт, что они двое писали ей одновременно говорило о том, что они наконец разобрались со своим дерьмом.

Хоть ей и не хотелось идти на балкон, Нина открыла дверь и выскользнула наружу. Она оглядела стоянку, сначала ничего не увидев, а потом заметила парней прямо перед мусорными баками: одна светлая голова, а другая темная и кудрявая. Шейн был одет в футболку, джинсы и бейсболку, а Чет — в его обычном черном ансамбле. Один большой и неистовый, другой высокий, изящный и спортивный. Так сильно отличались друг от друга во всех отношениях, и все же они были вместе.

А еще, они привели с собой Шарлотту. Ну конечно. Это все, Шейн! Она сразу поняла эту дурацкую уловку Шейна, он знал, что она не сможет сопротивляться. Этот проклятый парень, должно быть, дал положительную рекомендацию, потому что ее бумажная работа по поводу щенка продвинулась. Дама, с которой она разговаривала несколько дней назад, сказала, что все проверила. Процесс все еще продолжался, но она была уверена, что скоро у нее будет маленькая соседка по комнате. Настолько уверена, что уже начала искать квартиру. Нина начнет искать место, как только заканчит с экзаменами. Если ничего не найдется, то всегда можно будет вернуться домой. Или можно будет проглотить гордость и наладьте отношения с Шейном.

Как бы все плохо ни было между ней и Шейном, она точно знала, что дома для нее нет места. Ни один из ее братьев не был бы счастлив отказаться от своей комнаты и снова жить в одной спальне, как они это делали, когда она жила с ними.

— Что вы здесь делаете? — Нина держалась подальше от перил, ей не хотелось даже смотреть на них. Она ненавидела эту чертову деревянную штуку. Разве они не должны быть сделаны из чего-то более прочного? Железо или бетон?

— Ты не ответила на звонок и не пустила нас, — крикнул Шейн в ответ. Девушка его почти не слышала, его фразу унес ветер, но она догадывалась, что он сказал именно это.

Нина покачала головой.

— Это смешно, — пробормотала она себе под нос. Шарлотта начала яростно вилять хвостом и радостно лаять, когда заметила Нину. Сердце Нины растаяло.

— Я спускаюсь, — крикнула она в ответ.

Идиоты не оставили ей другого выбора, если только она не хотела, чтобы весь жилой комплекс смотрел на их разборки. Чего, конечно, она не хотела.

Схватив ключи на выходе, Нина спустилась по лестнице и вышла через черный ход. Она отрегулировала свои шаги, как только вышла на улицу, не желая, чтобы хоть один из братьев подумал, что она нервничает. Было бы еще лучше, если бы она была не в выцветших джинсовых шортах, которые она сшила себе сама и майки. Ей хотелось бы надеть что-нибудь более классное и менее показательное.

Девушка остановилась в нескольких футах и скрестила руки на груди.

— Ну и? Мы на улице, еще и с Шарлоттой для чего? Будем судить боксерский поединок?

— Мы снаружи, потому что ты не открываешь свою чертову дверь. Постоянно.

— И не отвечаешь на телефон, — услужливо добавил Чет.

Нина не смотрела на него. Она боялась того, что случится, если она это сделает. Его глаза были слишком добрыми, красивое лицо открыто, все эмоции отражались на нем, а сердце буквально билось в его глазах. Девушка не могла смотреть на него, потому что знала, что не сможет сохранять самообладание.

— Зачем вы приехали сюда тогда? Сказать мне, что я не могу о себе позаботиться? Сказать мне, что я разрушу твою жизнь и твою семью, и что я худший лучший друг, которого когда-либо знал этот мир, потому что я... потому что я... что-то почувствовала к кому-то?

Шейн действительно улыбнулся. Он улыбнулся, а затем рассмеялся. Он смеялся до тех пор, пока его плечи не задрожали, хотя она и не поняла, что тут было смешного. У нее волосы встали дыбом от злости. Нина немедленно заняла оборонительную позицию, чертовски раздраженная тем, что он, по-видимому, провел беззаботную неделю, пока она мучилась.

— Мне правда нравится твое пламя, Нина. Я впервые его вижу. По крайней мере, направленное на меня, и я должен сказать, что это страшно созерцать. Я знаю, ты можешь позаботиться о себе. Я почти не сомневаюсь в этом, особенно сейчас. Я пришел извиниться.

Нина отступила на шаг.

— Прости, что? Шейн, которого я знаю, ни перед кем не извиняется.