Любовный контракт

К сожалению, Нина всегда питала слабость к татуированным мужчинам. Мудро с ее стороны, что она об этом никому не говорила, даже Шейн не знал. Вьющиеся волосы были еще одной вещью, которой она не могла сопротивляться. Ей было жарко и трудно дышать, когда она сидела напротив Чета. Его телосложение тоже не было таким как у Шейна. Шейн выглядел как дитя Калифорнии, как светловолосый голубоглазый жилистый сёрфер. Чет был другим — смуглый, крупный, с атлетической фигурой. Широкоплечий и хорошо сложенный, он выглядел внушительней Шейна просто потому, что был выше.

Я что, правда сижу тут и сравниваю своего лучшего друга с его братом?

— Значит, хочешь… нарисовать меня? — выдавила Нина, внезапно чувствуя ком в горле.

Идея была совершенно глупая. По крайней мере, Нина пыталась убедить себя в этом. Зачем придумывать все эти свидания, когда можно было просто спросить? Она чувствовала, что здесь есть какой-то замысел, но не могла понять какой. Это не было спонтанным порывом, все казалось продуманным. Нина вспыхнула от внезапного осознания того, что привлекала Чета, и что он хотел от нее чего-то, о чем не мог сказать вслух.

— Да, хочу нарисовать тебя. И сделать много разных набросков. Я надеялся, наше второе и третье свидания могли бы пройти в парке, так как ты была абсолютно непреклонна в вопросе о том, что видеться мы можем только в публичных местах.

— Это было до того, как я узнала, чего ты хочешь.

У Нины заныло в груди от досады. Она строго напомнила себе, что разочаровываться здесь не в чем. И вообще, она радоваться должна.

— Я видела несколько твоих рисунков, когда была ребенком. Однажды мы с Шейном пробрались в твою комнату когда ты куда-то ушел и показал мне кое-что из твоих работ. Уже тогда, это было впечатляюще, а ведь тебе было примерно четырнадцать.

— Спасибо, наверное, — Чет провел рукой по волосам. Взлохмаченные и в беспорядке, они все равно выглядели идеально. — Странно, что ты это помнишь.

— Почему? Из-за большой разницы в возрасте? Когда ты взрослый, это ощущается по-другому, чем когда ты ребенок.

— Да, между людьми десяти и восемнадцати лет большая разница. Один уже вырос, а второй наслаждается последними безмятежными годами детства.

— Так почему я? Зачем проходить через все эти сложности, чтобы нарисовать меня, если ты можешь выбрать любую девушку? Я едва ли самая красивая или женственная. Разве не таких обычно рисуют?

Пылкий взгляд Чета заскользил по телу Нины. Его обжигающие глаза потемнели, что не оставляло сомнений в том, насколько ему нравилась ее фигура.

— Нет, — выдавил он. — Я не знаю, почему ты. Если я скажу честно, ты скорей всего подумаешь, что я псих.

— Удиви меня.

— Ну… на страничке Шейна я увидел ваше фото с выпускного, это было шесть лет назад. У тебя интересное лицо и красивая фигура, с точки зрения искусства. С тех пор я и хочу тебя нарисовать.

Нина с досадой поняла, что снова покраснела. Обычно было сложно заставить ее краснеть, и ее бесило, что сегодня это случалось постоянно. Это полностью выдавало ее настоящие чувства, Нину раздражало, что она не могла успокоиться и взять себя в руки. Она была не в себе с тех пор, как вошла в ресторан, нет, даже раньше, с тех пор, как Шейн предложил ей эту идею со свиданиями.

— Жутковато. Я не понимаю, почему ты просто не позвонил и не спросил? Или не приехал домой?

— Как бы это выглядело? Я появляюсь непонятно откуда и прошу тебя позировать мне? Это бы не сработало.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что ты на стороне Шейна, а Шейн меня ненавидит.

— Он тебя не ненавидит, — возразила она. Нина отчаянно желала сменить курс беседы и вспоминать сейчас Шейна казалось совсем не безопасным. И она хотела сделать все, что в ее силах, чтобы братья могли сблизиться

— Я… я точно знаю, что он не ненавидит тебя, вовсе нет.

— Ты практический так и сказала, — Чет смотрел на нее так, будто не поверил ей.

Нина не могла сказать ничего такого, что убедило бы его в обратном. Это было не ее дело. Она знала, как сильно Шейн хотел отношений со старшим братом, который большую часть жизни был не лучше незнакомого человека. Нина и так уже сказала слишком много, Шейн должен был справиться с остальным сам.

Шейн и Чет.

— Собираешься задержаться? Остаться в Хьюстоне? — она поняла, что безрассудно желала, чтобы ответ был положительный.

Чет пожал плечами.

— Не знаю. Нигде не оставался надолго.

— Шейн говорил, что ты работаешь тату мастером по всему миру.

Чет отвел взгляд, и она могла поклясться, что ему стало неловко.

— Мне посчастливилось зарабатывать на жизнь своим искусством. Другие художники видят мои работы и приглашают меня поработать то тут, то там. Обычно они предлагают остановиться у них дома, это хороший способ повидать новые места и получить новый опыт. Возможно, я захочу обосноваться где-нибудь и открыть свою студию, но я просто не уверен, что хочу этого здесь.

— Что не так в Хьюстоне? Что не так с твоей семьей, почему не остаться с ними?

— Ничего, совершенно ничего. Я уехал не из-за них, дело во мне.