Любовный кусь

Я довольно фыркнул и продолжил писать курсач. Тем временем Стас вышел из зала заседаний и сообщил Сержу, что он урод, а Константа сделал второй подход к холодильнику и откопал там остатки хлеба, сливочного масла, вареной колбасы и сделал бутерброды. Достал корзинку с неприкосновенными запасами своего друга для случаев затяжной депрессии: коробки с печеньем, пакеты с конфетами и шоколадные батончики.

Я посмотрел на наручные часы, потом ему в глаза, намекая этим молчаливым жестом на позднее время.

– Что?! – Костя впился в меня взглядом; я его уже изрядно достал со своим занудством, поэтому больше ничего ему не сказал, только улыбнулся, и он продолжил пировать. Однако, оправдываясь, произнес с набитым ртом, пожимая плечами:

– Мне очень нравится немного перекусить перед сном. Так слаще спится.

– Немного?

– Ты что, не знал, что чай любую еду превращает в легкий десерт?

– Не-а, – усмехнулся я и задумался, как лучше закончить главу курсовой. Хотя абстрагироваться было сложно: один хрустел, второй пел. Но я пытался. Хотелось бы мне укрыться в своем темном логове, но, наверное, Дэн там был занят чем-то очень приятным. Я потер пальцами голову, чтобы улучшить кровообращение и притянуть правильные мысли, подходящие для научного текста.

Наконец Константа закончил поздний ужин, напоследок закинув в свой портал армию вчерашних пельмешек. От подхватил грязные тарелки, чашку, нож, испачканный маслом, и поставил в раковину. Все это время я вел за ним наблюдение из-за монитора ноутбука. Он, кажется, хотел уйти в комнату, но наткнулся на мой взгляд.

– Помою! Сейчас помою! Только печенье уберу в шкаф!

– Я ничего не говорил.

– Ага! Как же! Смотришь так, будто я собирался оставить грязную посуду на столе.

– Ну знаешь… были прецеденты.

Уголки моих губ поползли вверх, когда Константа гундел себе под нос, что за это время он успел бы посмотреть половину серии «Аннарасуманары»[56], а приходилось тратить драгоценное время на бренность бытия. Он помыл посуду, вытер полотенцем руки и собрался уходить.

– Стол, – сказал я, глядя в учебник и переписывая в текст курсовой цитату какого-то умника.

– Чего? – небрежно кинул Костя.

– Не забудь протереть стол от крошек. И полотенце не комкай, а аккуратно повесь на гвоздик.

– Что за душнила!

– Экскьюзми?[57] – произнес я с суровым русским акцентом и наклонил голову набок. – Прошу воздержаться от оскорблений. Иначе мне придется в ответ назвать тебя бытовым инвалидом.

– Твоя любовь к чистоте – какой-то гребаный баг, который не дает мне спокойно жить!

Я удрученно покачал головой. Кто-то же должен приучить его к порядку. Лично меня достали горы грязной посуды и футболки в пятнах, разбросанные по квартире, как крестражи. В такой атмосфере я не мог сосредоточиться, бардак вытягивал из меня все жизненные силы.

Константа продолжил ворчать, но сделал все так, как я сказал, и вышел из кухни. И-и!.. Я угадал. Серж действительно хотел поговорить со мной наедине.

– Слушай, амиго… – начал он.

Я перевел на него глаза, пальцы замерли над клавиатурой.

– Мне нужна от тебя кое-какая информация.

– Какая? – я был в недоумении.

– Короче, я хочу переспать с одной девчонкой. – Он улыбался, глядя на гриф. – Но не просто переспать, а с перспективой дальнейших отношений. И чтобы снова все не испортить своими шуточками, мне надо собрать о ней побольше информации, чтобы расположить ее к себе, говорить с ней на одном языке, так сказать.

– И?

– Что – и? Ты же понял, что я имел в виду вашу с Дэном подружку! – сказал он нетерпеливо. – Я чувствую, у нас с ней безумная химия.

– Ты так думаешь? – Я поднял одну бровь.

– Да. Если бы это было не так, она не позволяла бы себя тискать, когда я «учил» ее играть на гитаре. И как она смотрит на меня, когда я пою? Это видеть надо! Можешь рассказать мне немного о ней? Чем она увлекается? Что любит? Хочу быть с ней на одной волне. – Он задумчиво смотрел на гриф и перебирал струны. – Она постоянно в вашей комнате. То фильмы смотрите, то английский изучаете. Наверняка что-то рассказывала о себе. Вы, кажется, друзья?

Последнее, чего бы я хотел, это быть с ней друзьями.

Я бросил взгляд на разбитые костяшки правой руки, нависшей над клавишами ноута.

– Я о ней почти ничего не знаю. – Это было близко к правде, и я практически не врал.

– Блин. Так хочу замутить с ней… Она потрясно играет на гитаре! Ты слышал?

– Ага.

– Не знаю, как к ней подступиться, чтобы все не испортить. Рядом с ней мое дурацкое поведение становится еще хуже. Будто на меня набрасывается зеленая маска, как в том древнем фильме, и я становлюсь еще более развязным и шальным. – Он вздохнул. – Это не то, что нужно.

– Прикинься психом, скажи, что тебе нужна ее консультация.

Зачем я ему помогаю?

– Троцкий уже увел у меня из-под носа этот потрясающий ход.

Я фыркнул.

– Он тоже запал?

– Нет, там другое…

– Какое – другое? – Я нахмурился.

Он небрежно отмахнулся от моего вопроса рукой, не желая вдаваться в подробности.