Любовный приворот для одноклассницы

Кристина поймала полный тоски взгляд Якова. Поднявшись на цыпочки, провела кончиками пальцев по кудрявым волосам, дотронулась до сомкнутых век, спустилась по щекам к приоткрытому рту. Коснулась дрогнувших губ. Она словно впервые видела его лицо, вновь знакомилась с ним.

– Ты красив, мой Яков…

– Не мучай меня. – Под опущенными ресницами художника блеснула слеза.

Легкомысленный самодовольный чертенок овладел разумом девушки. Окончательно осмелев, она с любопытством коснулась его губ. Ее первый неумелый, осторожный поцелуй был встречен мучительным стоном. Яков изо всех сил прижал девушку к себе и ответил на ее ласку.

Голова Кристины закружилась, сердечко затрепетало.

Несколько мгновений спустя юноша заглянул в ее блуждающие от неги глаза:

– Как ты?

Кристина, зардевшись, чуть дыша пролепетала:

– Странно. Говорят, поцелуи приятны, но я теперь знаю: они… слаще сладкого. Я словно побывала на небесах и подслушала разговор ангелов.

Яков нежно обнял девушку и снова прижал к себе. Он улыбался, не веря собственному счастью. Потом, опомнившись, тяжело вздохнул и отступил на шаг. На лице Якова от волнения проступили пятна.

– Тебя часто видят с сыном баронессы. До меня доходили слухи, что ты помолвлена с Михаэлем. Еще говорят…

Девушка отвернулась от взволнованного юноши, скрывая улыбку:

– Яков, милый! Мы близки с Михаэлем, но пусть тебя это не тревожит. Он друг, почти брат мне, не более… Ты знаешь меня с детства и сразу поймешь, лукавлю я или нет. Сердце мое пока свободно!

Радостная искорка блеснула в глазах вновь обретшего надежду художника.

Кристина хитро улыбнулась:

– Но порой Михаэль так на меня смотрит… Разглядывает всю, думает, я не вижу. Что говорить, он красив, а теперь еще и богат. Чем не завидный жених? – подтрунивала она над вновь ставшим мрачным как туча художником.

Сердце Кристины сжалось. Она почувствовала, что заигралась.

Опустив глаза в пол, прошептала заветные слова:

– Приезжай на святочной неделе в Фогельбах к Вильгельму и проси моей руки, если сердечно желаешь. Не бойся ничего, я буду ждать тебя и отвечу согласием. Ты мил мне уже очень давно. – И, прижавшись к груди художника, закрыла глаза. Замерла, слушая стук его радостно бившегося сердца.

Сказка Шварцвальда Зло было рядом

Праздник Всех Святых в Черном лесу ознаменовался не только первыми заморозками. Студеный ветер с северных широт укутал молчаливый лес в кружевное платье из инея, припорошил потаенные лужайки, заковал озера и малые ручьи в ледяной панцирь. Он принес мертвую тишину, прогнав беспокойных птиц по следу ускользающего солнца, загнал зверей в норы.

Но в тот, 1681 год он, помимо прочего, привел с собой лютый страх.

Словно чумная напасть, распространялись среди городов и деревушек леденящие кровь слухи о все чаще пропадающих невинных девушках, об изнасилованных малых детях и истерзанных зверьми младенцах.

О том свидетельствовали охотники и егеря, находившие изглоданные обледеневшие трупы на запорошенных снегом лужайках. Одна странность наблюдалась повсеместно – вокруг тел не было найдено ни одной капли крови.

Изредка пропавшие девушки возвращались, только они уже не были прежними. Глаза их блуждали, они не узнавали родных, разговаривали сами с собой, истязали себя собственными руками, оставляя кровавые раны на теле, призывали Сатану забрать их души.

Одна несчастная во избежание преследования инквизицией была тут же отправлена в монастырь, где и канула. Две сестры из соседней с Фогельбахом деревни покончили с собой самым богопротивным образом. Одержимая безумием девица, оголившись донага, нанизалась грудью на вилы. Другая проткнула себя насквозь, оседлав осиновый кол. Истекая кровью, она рисовала вокруг себя чертовы письмена. Их бедняга отец, открывший страшное злодеяние, в тот же миг лишился разума. Ни одной из грешниц не суждено было упокоиться с миром на церковном кладбище. Словно приблудившихся собак, их кинули в болотную топь.

В один из тех страшных дней Кристина развела костер на лужайке. Она звала Люстига. В Фогельбах пришла беда: пропали две сестры-двойняшки, дочери мельника, а также молочная сестра Кристины, Марта, изводившая ее в детстве. Подруги отправились втроем в Марцелль за обновками к Рождеству и не вернулись к положенному сроку. Матушка Хильда посерела от горя, не находя себе места. Она убивалась по старшей дочери, считая ее погибшей.

Ужасную новость принес дровосек, видевший на днях вереницу всадников, пронесшихся среди черных сумрачных елей в сторону господского замка. По его уверениям, через седло одной из лошадей была перекинута тяжелая ноша.

Смеркалось. Кристина с тревогой смотрела на небо, где уже кружились тяжелые снежные хлопья, которые предвещали сильный снегопад. Подбрасывая в пламя костра сухие еловые ветви, она ежилась от пробирающейся сквозь плотный шерстяной плащ стужи.

Михаэль давно должен появиться, если он в замке.

А если нет…