Любовный роман ее жизни (Наталья Долгорукая)

Анна Петровна была женщина веселая, широкого нрава, большого круга знатного родства, деньгами не считалась – все это располагало Наталью в детстве к веселой и счастливой, привольной жизни. Она очень любила удовольствия. Но все для нее изменило страшное событие – смерть матери… Графиня Анна Петровна скончалась 28 июля 1728 года, когда Наталье шел четырнадцатый год.

Горе от потери повергло девушку в страшное отчаяние.

– Сколько я ни плакала, – жаловалась Наталья потом князю Ивану, – однако ни слезами, ни рыданием ее не воротила.

Тогда она впервые заподозрила, что слезы и рыдания наши в глазах небес – слишком мелкая монета для того, чтобы на нее вымолить даже мелочь какую-нибудь, где там что серьезное, тем паче – жизнь или смерть… Заподозрила, но еще не поверила в это. Хотя уже вскоре ей предстояло убедиться в том вновь – и убеждаться, увы, не единожды.

Ее сводных сестер от первого материнского брака, Нарышкиных, взяли к себе их родственники, а Наталья очутилась в зависимости от старшего брата, Петра Борисовича Шереметева. Тот недолюбливал мачеху, недолюбливал и ее любимицу. Наталья ударилась в слезы и переживания, замкнулась в себе, полюбила одиночество, полюбила серьезные размышления. Поняла она, что человеку не на кого в жизни надеяться, только на бога, да и тот отвлечься может: ведь он один, а народищу на земле – ого сколько, поэтому лучше полагаться во всем на себя, на свою волю и характер.

– Пришло на меня высокоумие, – доверчиво рассказывала она будущему мужу. – Вздумала я себя сохранять от излишнего гулянья, чтоб мне чего не понести, какого поносного слова. Я свою молодость пленила разумом, удерживала на время свои желания в рассуждении том, что еще будет время к моему удовольствию.

Жених слушал и диву давался. Летать близ огня соблазнов и не опалиться даже краешком крылышка – этого ему было не понять. Сам-то он обгорел чуть не до основания, поддаваясь всяческим испытаниям… Какое счастье, что бог вовремя послал ему это чистейшее существо, около которого он сможет очиститься сам!

Конечно, что и говорить, знатность и яркость жениха льстили Наталье. Голова у нее кружилась от предвкушения будущего счастья. Интересно, а у кого не закружилась бы? Во время сговора вокруг ограды шереметевского дома собралось столько народу, что ни пройти ни проехать – вся улица. И кричал простой народ:

– Слава богу, что отца нашего дочь… – это правда, что фельдмаршал Борис Петрович был всю жизнь очень любим всеми, кто его знал, – восславит род свой и возведет братьев своих на степень отцову!

Все ухищрения роскошества, о которых только можно помыслить, упущены в тот день не были. Вся императорская фамилия была на сговоре, все иностранные министры, все знатные господа русские, весь генералитет. А обручали жениха и невесту архиерей и два архимандрита.

Казалось Наталье, что все это прочно настолько, что на целый век ее хватит. Она еще того не знала, что нет в мире ничего прочного, все на час. Счастье ею только поиграло: показало, как это – жить, когда все твои желания исполняются, каково это – чувствовать себя у Христа за пазухой. Да, поиграло счастье, будто солнышко, да и за тучку зашло.

Счастья ей было отмерено от 24 декабря 1729 да по 18 января 1730 года, потому что в этот день от оспы (хотя иные умные люди уверяют, будто от отравления!) умер молодой император Петр Алексеевич. И Наталья оплакивала не только его смерть, но и свои мрачные предчувствия: она довольно знала обычаи своего государства, что все фавориты после смерти своих повелителей и покровителей пропадают – чего ж было ее жениху ожидать? Рыдая, девушка беспрестанно причитала:

– Пропала я, пропала!

Наталья с первой минуты ни на капельку не отделяла себя от князя Ивана, свою судьбу от его судьбы. Она уже сразу готова была с ним хоть на высылку, хоть на плаху, хотя, честно говоря, в своих полудетских страхах и вполне взрослых, женских предчувствиях она даже и вообразить не могла себе того, что их ждет. Ей-то казалось, что жених ей достался – ангел божий, ни в чем дурном не замешанный и ни о чем дурном не помышляющий.

Было, однако, нечто, о чем она знать не знала, ведать не ведала, нечто, что скрывалось от всех людей и будет скрываться еще девять лет… пока сам же князь Иван не откроет тайну и не погубит окончательно и себя, и еще множество своей родни и усугубит несчастья своей безвинной страдалицы-жены. Тайна сия была – история духовного завещания молодого императора Петра Алексеевича. И она, как станет сейчас ясно, не относилась к числу тех, которой можно хвастаться на каждом углу и даже хвалиться ею шепотком.