Любовный роман. История Тани и Жени

Говоря, она проводила рукою по представленным в зале пиджакам, прекрасно заранее зная, что этому мужчине предложит нечто эксклюзивно-особенное. Михаил не зря ощупывал ткань на её рукаве, не зря интересовался подробностями приобретения ею того праздничного наряда: спустя время, убедившись в том, что чутьё его счастливым образом не обмануло, он предложил новой работнице участвовать не только в продажах, но и в закупках, давая таким образом консультации не только покупателям, но и ему самому. Так что многое из того, что висело сейчас в магазине, висело тут благодаря ей – и она одна знала, где прячется то, что было выбрано ею для одного-единственного человека, специально для него и ни для кого другого. Она так и сказала тогда своему боссу: «Я знаю, что я это продам, и я знаю, кому это продам. Только ему. Когда он придёт. А он придёт, я знаю это совершенно точно». Михаилу ничто не стоило согласиться.

Таня не слышала того, что отвечал ей вновь появившийся в её жизни Женя. Попроси кто-нибудь повторить за ним, она бы не справилась. Потому что ощущала сказанное им не как слова, а как направленную в её сторону энергию, лучи любви, которые били по ней, не причиняя боли, но даруя самое сладостное наслаждение. Она и так знала, как его одеть, и не нуждалась в его подсказках или оценках. Сказав: «Подождите минутку», она вышла в подсобку – редкостный, а потому сразу замеченный работниками случай – и вскоре вернулась с полным боекомплектом, поманив за собой в примерочную.

– Просто слушайте меня и не возражайте. Снимайте всё, надевайте это и выходите назад королём. Поверьте мне, я это точно знаю.

Женя послушался и не пожалел.

***

Когда он, полюбовавшись получившейся красотою, закономерным образом предложил ей обмыть обновки «в приличном заведении», она сказала «Да», не притворяясь, что задумалась над ответом.

Глава 4

Ещё в пути Женя начал входить в раж, накручивая себя всё больше и больше с каждой минутой. Решившись взять Таню приступом (знал бы он, сколь малого для этого надо), он сыпал предложениями, не давая времени их обдумать, но поражая их экстравагантностью – ему казалось, что только так и надо сейчас с этой женщиной делать. То он предлагал поехать в зоопарк, взять лодку и устроить пикничок прямо посреди пруда с лебедями («Там ещё фламинго рядом, совсем шикардос будет!»). То звал арендовать кабинку на колесе обозрения, прихватить с собою ракетницу и порадовать москвичей и гостей столицы самодельным салютом в честь дня их знакомства («Посмотрим оттуда, как все удивятся!»). То вспоминал, что где-то за городом есть ферма в гоголевском духе, где кормят только своим, натуральным и вот прям при тебе зарезанным («Приезжаешь, он тебе хрю-хрю – а через час ты уже отрезаешь с его бочка себе на тарелку!»)…

Могло показаться, что вся эта ересь лезла из него в качестве проверочного теста, в ожидании реакции, что по душе ей, а что нет. Но Таня знала, что это попросту нервное: ещё в детстве, стоя у школьной доски и не зная ответа, Женя мог с лёту нафантазировать хоть историю Средних веков, хоть флору и фауну далёкой от нас Океании. Докладывал он при этом настолько уверенно и безапелляционно, что не все учителя решались его опровергнуть, не без оснований опасаясь, а хватит ли у них собственных знаний, чтобы быть столь же убедительными в глазах притихшей школоты, затаив дыхание внимающей своему вдохновенному собрату. Педагоги посмелее, разумеется, и пресекали его, и готовы были бы высечь, но привычка болтать на любую тему, насаживая сколь угодно фантастический элемент на твёрдую реалистичную основу, у Жени осталась – и проявлялась в особенности тогда, когда говорить спокойно он по каким-либо причинам оказывался не в состоянии.