Любовный секрет Елисаветы. Неотразимая Императрица

Этот разговор происходил в Петербурге, в Аничковом дворце, где жил удалившийся от двора граф Алексей Разумовский. О графе говорили, что он живет среди теней, так много было в его доме реликвий прошлого царствования. В Аничковом дворце по-прежнему царила Елизавета: гостей Алексея Григорьевича окружали ее портреты и принадлежавшие ей вещи. Нынешняя государыня Екатерина казалась графу менее живой и реальной, чем покойная Елизавета. Алексей Григорьевич не принял нового царствования и редко виделся даже с собственным братом, которому не мог простить предательства интересов семьи и восшествия на престол Екатерины. Все знали, что Кирилл Разумовский помог Екатерине свергнуть с престола собственного мужа, привел на ее сторону собственный полк и отдал распоряжение печатать в подвластной ему типографии Российской академии наук манифест о восшествии на престол новой государыни.

– Россией должна была править наша с Елизаветой дочь! – кричал Олекса брату. – Моя дочь и твоя племянница! А не этот глупец Петр Федорович или его ловкая жена! Ты помнишь, как она называла Елизавету «колодой» и ждала ее скорой кончины! Если бы ты не поддержал Екатерину, на престол, с Божьей помощью, взошла бы наша Лизанька!

Эти споры привели к охлаждению братской любви. Кирилл Григорьевич во время своих визитов в Петербург старался обходить Аничков дворец стороной. Гетман сидел в своем дворце в Батурине, но уже понимал, нюхом испытанного царедворца чуял, что над ним и Украиной собираются тучи. Что, если Екатерина и вправду отменит гетманщину? Тогда выходит, что прав Алексей и нужно было поддержать племянницу Лизу? Но какая императрица вышла бы из взбалмошной девчонки, ничего не знавшей о своих подлинных родителях?! Или чего стоит эта новая причуда Алексея?! Говорят, что в своей нелюбви к Екатерине он дошел до того, что тайно сносится со Шлиссельбургским узником, несчастным императором Иваном Антоновичем…

Летним вечером 1763 года граф Алексей Разумовский, этот удалившийся от людей вельможа, чья напускная неприветливость последних лет стала входить в поговорку, принимал у себя приехавшую инкогнито французскую даму. Алексей Григорьевич принимал мадам д’Акевиль в кабинете, и государыня Елизавета, в расцвете красоты и славы, благосклонно улыбалась им с портрета Токе.

– Я не могу сломить упрямства вашей дочери, граф. – Мадам д’Акевиль никак не могла унять предательскую дрожь в руках. – Сколько раз я просила, умоляла, требовала! Одно твердит наша Лиза: «Я – российская великая княжна, дочь покойной императрицы!» И мой сын с ней заодно! Что мне делать с этими детьми? Ах, Алексей Григорьевич, вам непременно нужно увидеться с дочерью и образумить ее!

– Я слыхал, она в Польше… – Граф бросил вопросительный взгляд на портрет Елизаветы, как будто бы государыня могла дать ему оттуда, с небес, хороший совет.

– В Польше… – Анастасия Яковлевна умоляюще взглянула на Разумовского. Ах, он все знает, стало быть, следит за метаниями дочери, помогает ей, а может быть, и нарочно окружил Лизу поляками и малороссами. Чего только он добивается?! Неужели хочет составить Лизе партию и вправду помочь ей воцариться? – Сидит с моим сыном в дешевой гостинице и принимает католических священников. Думает, что папа поможет ей взойти на русский престол. И это православная царевна! Наше счастье, что Екатерине недосуг заняться этой упрямой девчонкой!

– Власть Екатерины не так сильна, как вам кажется, Анастасия Яковлевна… – задумчиво сказал Разумовский. – Трон принцессы Фике еще можно раскачать. Но вы правы, мы не будем пока рисковать безопасностью Лизы. Я напишу нашей лялечке письмо, попрошу ее вернуться к вам, скажу, что еще не пришел ее час заявить о своих правах… Если бы только Кирилл Григорьевич был на нашей стороне! Но он до сих пор околдован Екатериной! Пусть Лиза пока затаится. Мы должны выиграть время…

– Напишите, Алексей Григорьевич! Непременно! – Французская гостья вскочила и стала нервно расхаживать по комнате. – Вас она должна послушаться! И мой сын тоже…

– Молитесь, Анастасия Яковлевна, чтобы Пресвятая Дева отвела от Лизы беду, – с тяжелым вздохом сказал граф. – И закажите молебен за упокой много страдавшей души правительницы Анны… А потом и во здравие ее сына Ивана… Этот юноша еще пригодится – нам всем…

– Он все еще в крепости? – Анастасия Яковлевна взглянула на портрет Елизаветы, и на мгновение ей показалось, что лицо рыжеволосой красавицы исказилось от боли.