Любовный талисман с секретом

Бедняжка ойкнула, уронила голову подбородком на грудь и начала медленно оседать с закрытыми глазами.

— Усадить симулянтку на стул!

Капитанша поднесла под нос бабусе ватку с нашатырным спиртом.

— Встать!

Подозреваемая поднялась на ноги, хотя ещё заметно покачивалась. Брутальная женщина–вамп с погонами капитана колдовала над кнопками электронной аппаратуры.

— Сними с неё жакетку и ставь на дыбу.

Не подумайте плохого, никакой «дыбы» там не было. Сержант ещё раз с хрустом вытянул бабке руки, теперь уже вверх над головой и приковал наручниками к колесу, свисающему с потолка на длинной оси.

— Свободен! — приказала капитанша. — Жди за дверью, чтобы не схватить дозу.

На бабку нацелился тубус излучателя рентгеновских лучей. А в спину толкнуло экраноснимающее устройство. Зажужжал рентгенаппарат.

Капитанша зашла за защитную ширму.

— Не дёргайся, бабка! Не дыши — включаю рентген… Повернулись налево!.. Повернулись направо!.. Всё, бабка, можешь дышать полной грудью, она у тебя и так чересчур полная.

Капитанша запустила вентилятор, чтобы поток воздуха вытянул ионизированные частицы наружу.

— Меня можно уже отцеплять от дыбы? — робко спросила старушенция. — Понимаете, руки занемели.

— Повиси ещё. А я пока просмотрю запись съёмки… Похоже, ничего металлического нет — только вставная челюсть, часы и кольца. Золото?

— Да…

— Какой пробы?

— Самой высшей… Досмотр — окончен? — дрожащим голоском спросила старушка.

— Нет. Керамические ножи, композитные заточки на основе эльбора или нанографита и пластиковая взрывчатка не выявляются средствами рентгеноскопии… Охрана!.. Сержант, освободи доставленную.

Вошедший охранник отстегнул побелевшие бабкины руки от подвижного колеса. Старуха с онемевшими руками так бы и рухнула на пол, если бы охранник не подхватил и не усадил её на стул у стенки.

— Ступай за дверь и жди, когда тебя вызову. А ты, бабка, отвечай на мои вопросы. И помни об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

* * *

— Полных лет?

— Семьдесят девять.

— Семейное положение?

— Одинокая пенсионерка.

— Кем работала до пенсии?

— Балериной.

— Где?

— Большой театр.

— В кордебалете? На подтанцовке?

— Солистка. Народная артистка.

— Какая на хрен ты народная артистка, если одеваешься, как бомжиха?

— У меня пенсия такая.

— Настоящей балерине пенсия в старости не нужна. Достаточно в молодости верно выбрать фазу луны и расположение созвездий по гороскопу. И правильно подставить кому надо.

— Как–как?

— Как кому понравится — лишь бы угодить, вот как! Ну, смотаться в короткий отпуск на море с женатым олигархом, заместителем главы администрации президента или хотя бы простым банкиром. И так всего три раза — а ты уже обеспечена на всю жизнь.

— Сказки это всё, девушка, — позволила себе усомниться старушка.

— А Матильда Кшесинская? Вот та была настоящая балерина, я поверю. Целый дворец — культурное наследие империи после себя оставила.

— Большевикам? — осмелилась усмехнуться бабуся.

— Неважно… Главное, это была настоящая эффективная балерина, а не нищедранка, как ты. Не каждой пофартит переспать с цесаревичем… Что на тебе металлического? Снимай!

Старушка сняла часы, четыре кольца, кулон на цепочке и вынула верхнюю золотую челюсть с фарфоровыми зубами.

— Я свободна?

— Не дергайся, я тебя обыщу. Ну–ка, живо сняла трусы и стала раком!

— Не могу. Поясница болит.

— Сейчас я тебя согну пополам!

— Ой–ой–ой!

— Не ойкай, бабка, не смертельно. Жить пока что будешь.

* * *

После «медосмотра» капитанша с отвращением сняла резиновые перчатки и швырнула их в урну. Села за стол писать протокол личного досмотра и досмотра вещей, находящихся при физическом лице.

— Одевайся. Необъятные паруса натягивай сама. И вымя своё в свой гамак сама заправишь… Чего копаешься, старая?

— Суставы болят.

— Суставы надо разрабатывать — спортом заниматься.

— Верните часы, украшение и верхнюю челюсть.

— Какие украшения?

Капитанша открыла выдвижной ящик стола, сгребла и сбросила в него часы, кольца и вставную челюсть.

— При тебе была только вот эта дешевенькая побрякушка.

Покрутила кулон с невзрачным камушком, в лупу рассмотрела мельхиоровую цепочку с облезлой позолотой.

— На кой тебе эта дешёвка? Дорога как память?

— Вот именно — как память…

— Да кто на неё позарится? Держи свою побрякушку.

— А мои кольца?

— Какие кольца? Видишь протокол личного досмотра? Это серьёзный документ, между прочим, для любого суда. Там не перечислены никакие кольца. И часы, кстати, тоже. Значит, не было их при тебе. Понятно? А твои слова в случае суда — злостная клевета на стражей порядка, которая карается по закону.

— А верхняя челюсть?

— Ты её по дороге вместе с сигаретой выплюнула.

— Не курю.

— Тогда закашлялась неудачно и слюнями подавилась. Распишись!

— Отдайте украшения. Это фамильные. Память о маме.

— Суставы, говоришь, болят? Сержант у нас — отменный костоправ. Вмиг вылечит твои суставы. Вызвать его?

— Н-не надо…

— Подписывай, старая карга.

Пенсионерка подписала бумагу дрожащей костлявой рукой, обтянутой пергаментной кожей с коричневыми старческими пятнами.

— Охрана!.. — Забирай её, сержант! Бабка — чистая. Отведи подозреваемую на второй этаж по повестке.