Любовный треугольник (СИ)

— Да нет, мы разобрались уже с девушкой. — отвечает поставщик, — Только сегодня мясо я уже не смогу привезти.

— Что значит, не сможете? — не соглашаюсь я, — У нас открытие послезавтра. Мясо должно быть сегодня.

— Мне опять за город ехать.

— А я при чём? Либо привозите сегодня, либо забирайте то, что уже привезли и мы откажемся от заказа.

Хотя это и будет проблематично. Сегодня найти мясо в таком количестве займет время. Но из принципа я сделаю это. И даже не из-за ошибки менеджера или кто там у них её допустил. А из-за его отношения.

Плотно стиснув зубы, водитель неохотно открывает пассажирскую дверь и кидает на сиденье планшет.

— Ладно. Привезу. Курицу уже забрали?

— Ребят, вы всё выгрузили? — окликает Оля парней.

— Вот последний ящик, — притормаживает Саня, — а что?

— Нет, ничего, спасибо.

— Через два часа вас устроит? — будто одолжение делает, он окатывает нас недовольным взглядом.

— Не опаздывайте, — предупреждаю я, — За опоздание я платить не буду. Либо же вы потом присоединитесь к моим поварам и будете помогать по ускоренной программе делать заготовки.

Цыкнув, водитель заводит двигатель и выезжает со двора.

Я перевожу взгляд на Олю.

— Замерзла?

— Немного, — кивает она, разворачиваясь и пряча подбородок в высоком вороте.

— Пойдем. Кофе тебе сварю. Спасибо, что подменила меня.

— Не за что. Наглый тип. Сам приехал раньше, и ещё позволяет себе говорить, что через два часа не приедет. Терпеть не могу таких безответственных.

— Это последний раз, когда мы берём в этом месте мясо, — поддерживаю её.

— Согласна, — Оля останавливается, войдя в помещение, а я снимаю с ее плеч куртку и вешаю на место. — Знают, что у них хорошее мясо, и они ведущие в городе по продажам, вот и позволяют себе такое отношение.

— С таким успехом ведущим им быть не долго. Подождёшь меня в зале? Я на кухню на пару минут заскочу.

— Да, конечно, — кивает Оля, — я могу и сварить нам, мне не сложно.

— Не надо. Я обещал тебя угостить, значит жди.

Мягко улыбнувшись, она разворачивается и направляется к залу, а я по своему обыкновению несколько секунд смотрю ей вслед. На острые лопатки, выделяющиеся под тонкой тканью бежевой кофточки, на стройную талию и обтянутые жёсткой джинсой бёдра. Высокие каблуки озвучивают каждый ее грациозный шаг.

Потребность обнять ее сзади и прижаться губами к открытой шее выжигает сознание. Дьявол, как я хочу услышать как с красных губ шепотом слетает мое имя.

Я с ума схожу, когда она его произносит в процессе разговора. Едва в руках себя держу, чтобы не стиснуть и требовать, чтобы повторяла его снова и снова. Как раньше.

Трясу головой, отгоняя очередное неконтролируемое наваждение и сворачиваю в коридор направо.

На кухне решаем с поваром вопросы, а потом я отправляюсь в зал.

Оля в этот момент сидит за барной стойкой и говорит по телефону.

— Давай на следующей неделе, — произносит, когда я подхожу к кофе-машине и ставлю на поддон большую чашку для капучино. Ей согреться надо, губы вон до сих пор синие. — Да, заедешь за мной, хорошо? В Ахтамар. Я Алиску тоже возьму, она дождаться не может, когда тебя уже увидит.

Нажимаю на кнопку аппарата, опираясь руками на столешницу. Стараюсь не пускать в себя чувство, которое рождается от её слов, но оно редко поддаётся просьбам или приказам. Закручивается, заставляя кровь по венам бежать быстро и нагреваться.

— Хорошо. Да. Целую, Миш. Пока.

Миша…

От одного упоминания его имени смерч внутри меня взвивается еще сильнее. Не знал, что они еще дружат…

37 Давид

Забрав чашку, ставлю её перед Олей, а следующий эспрессо готовлю себе.

— Давид, я знаешь, что подумала? — обращается она ко мне, пока у меня перед глазами фотопленкой кадры её Миши проносятся.

Как он сюда приходил, встречая ее, как поддерживал на танцевальных конкурсах и как она делилась их общими детскими воспоминаниями.

Оля не знает почему я ненавидел его. Каждой клеткой своего организма питал к нему самую настоящую черную ненависть…

Всё от того, что я просто завидовал ему…

— Давид? — повторно зовет меня она, плавя меня снова моими именем с её губ.

Я оборачиваюсь.

— М? — вопросительно заламываю бровь, всеми силами пытаясь справиться с тем, как грудная клетка подскакивает после услышанного разговора.

Хрупкие ладони ложатся на пухлую чашку, и Оля притягивает её ближе к себе.

— У меня тут идея родилась, — встречается со мной взглядом.

— Какая?

После сигнала достаю свою чашку и обойдя барную стойку, сажусь на соседний стул.

Осипова поворачивается ко мне туловищем. Изящная, утонченная. Проклятье, она настолько красивая, что я иногда выпадаю из реальности, когда наблюдаю за ней. За длинными светлыми волосами, сегодня собранными в высокий хвост и открывающими тонкую шею. Шею, которую украшает золотая цепочка с небольшим кулоном. Кулон мне не знаком, а вот цепочка очень. Я заметил её на её шее еще в больнице, когда только приехал.

Та самая, которую я дарил ей на восемнадцатилетие…

Оля носит её каждый день и иногда, когда задумывается над чем-то, накручивает часть на указательный палец, и потирает подушечками.