Любвеобильный джек-пот

– Марта?! Мне?! – первые пять минут он даже не мог собраться с мыслями, чтобы ей ответить. – Марта! Мне изменяла? Да чушь!!! Она сама настаивала на свадьбе... Опять же... Плакала так, когда меня забирали.

Плакать-то плакала – принялись тут же красться из потаенных углов противные мысли, – а потом видеть не захотела. Пускай отец ее был против, пускай против их союза было настроено пресловутое высшее общество, но она же... Она же всегда говорила, что любит его!

Любить и не желать увидеть?! Это, простите, нонсенс, господа! Он ведь так об этом весь год и думал. Потом уже, когда увлекся своей красивой соседкой, оставил эти мысли в покое. Но первое время... Первое время просто с ума сходил от ревности. И думал, конечно же, думал, что у нее кто-то есть. И если не был раньше, то за то время, что он сидел, непременно появился.

– Так изменяла или нет? – поторопила с ответом Лия нахмурившегося Гольцова.

Тот молчал неприлично долго, спрятавшись за бокалом вина. Потом допил его одним глотком и выдохнул с горечью:

– Я не знаю, малыш! По сути, я ничего не знал о том, как она проводила время, когда я работал. А работал я почти всегда. Ты знаешь... – Он поставил пустой бокал в раковину, снова повернулся к ней и усмехнулся невесело. – У меня даже подозрение закралось в тот вечер в ресторане... Что ее отец оставил все свое состояние мне только из-за этого! Только из-за того, что я безвинно пострадал по вине его дочери. Ну, а он, как водится, добавил под занавес, выставив меня за дверь. Черт их разберет! Семейка... Кто же все-таки изувечил Марту? И почему она вдруг вздумала дожидаться меня в моей постели, да еще и голой? Чертова баба!!!

Об этом и многом другом они проговорили почти до самого утра. Улеглись прямо в одежде, прямо поверх покрывала на ее постели. И, обнявшись, проговорили, забыв о времени. Сначала про Марту, потом про него. Затем про Саньку и Тишакова. Сумеет ли тот разобраться с этими убийствами, или им самим придется заниматься и этим тоже? А вдруг история с Мартой сможет как-то ограничить Гольцова в передвижениях? А что?! Возьмут с него подписку о невыезде, будет им тогда Сытниково и все остальное...

Говорили, возражали и еще надеялись, крепко обнявшись и уткнувшись друг в друга лбами.

Лия потом еще чувствовала сквозь сонное забытье, как Димка тянет из-под нее покрывало и укутывает ее и еще ворчит, что у нее вечно холодные ноги. Но ни рукой, ни ногой шевельнуть уже не могла. Сил не было.

Уснула внезапно, как провалилась в глубокую черную яму.

И так же внезапно проснулась.

Проснулась от холода и ощущения чего-то нехорошего. Начала вспоминать и про Саньку, и про Марту, и тут же застонала, переворачиваясь. Перевернулась на другой бок и опешила.

Господи! Димки не было! На кровати не было рядом с ней. И она была уверена, нет и в квартире. Она почувствовала это сразу. Куда он мог деться?!

Лия подскочила на кровати и, путаясь ногами в покрывале, которым он обмотал ее ночью, помчалась по квартире.

Точно, не было его нигде, она не ошиблась! Ушел! И даже записки не оставил, гад! Так же нельзя. Она же волнуется. Вспомнив про утро минувшего дня, Лия выскочила на лестничную площадку и принялась названивать в его квартиру. Может, он снова решил душ у себя принять. Может, переодеться пошел. Может...

Не было его там. Никто не открыл ей, во всяком случае.

А вдруг... Вдруг его милиция забрала по подозрению, пока она спала?! Он не стал ее будить, пожалел. И теперь его уже допрашивают и вешают и вешают на него всякие дурацкие несправедливые обвинения...

Лия вернулась к себе в квартиру на негнущихся ногах, закрыла дверь и тут же, осев на пол, заплакала.

Нет, она точно не выдержит всего этого! Точно умом тронется.

Впору было по-бабьи причитать: «Ну за что мне все это, что я такого сделала в этой жизни».

Она не успела. Ее вовремя остановил звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. Лия выпрямила поникшие плечи и насторожилась. Неужели Мишаня?! Только вот визита бывшего мужа ей и не хватало. Если он сейчас...

Дверь открылась, и в квартиру ввалился Гольцов, нагруженный огромными пакетами.

– Эй! – испуганно вытаращился он на нее, роняя пакеты на пол. – Ты чего?! По какому поводу сырость? Что еще случилось, пока меня не было?

Он разулся и, сняв куртку на счет раз, зашвырнул ее куда-то в угол. Подскочил к ней, рывком поднял с пола и прижал к себе, и зашептал ей на ухо:

– Ну, Лиечка, крошечка моя! Ну, что это с тобой, а?

– Я... – она всхлипнула, пискнув. – Я проснулась, а тебя... тебя нет!

– И только-то? – Он отстранился и заглянул ей в лицо с улыбкой. – И только?

– А этого мало, Дим?! Этого мало для горя? Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, понятно! – Она стукнула его в плечо, разозлившись и не поняв его радости. – Разве мало для горя того, что тебя нет рядом?!