Любви больше нет

Но чувствую ее запах. Кажется, он намертво отпечатался на подкорке.

Возвращаясь домой, я заскакиваю в цветочный. Мне внезапно хочется сделать жене приятное, поэтому выбираю самый красивый букет. Первым делом замечаю розы насыщенного темно-бордового цвета, но они кажутся слишком напористыми, жесткими, агрессивно-страстными. Таське такие не подойдут, поэтому выбираю другой букет. Нежный, как сама Таська, женственный и воздушный.

– У вас прекрасный вкус, – мурлыкает цветочница, оформляя заказ.

Я знаю. Идеальный букет, для идеальной девушки. Но на выходе снова цепляюсь за бордовый. Он обжигает и будто насмехается, острым лезвием полосуя по нервам.

Когда я захожу домой, Таська на кухне, гремит посудой и громко поет песню. Фальшивит жутко, но так мило, что невозможно не улыбнуться.

– А вот и я! – появляюсь на пороге.

Она оборачивается, видит цветы и замирает, с широко распахнутыми глазами.

– Это мне?

– Нет, тете Клаве с пятого этажа, – подхожу ближе и вручаю подарок.

Таська краснеет:

– Спасибо, – нюхает и блаженно жмурится, – он прекрасен.

Я самодовольно улыбаюсь:

– Кто выбирал, – за что тут же получаю лопатой по короне.

– Кирсанов, ну ты и павлин.

– Почему это павлин? – притворно возмущаюсь я, сгребая ее в охапку вместе с цветами.

– Потому. Красоваться любишь.

– Ну так красавец же. Чего скромничать?

Она звонко смеется:

– И в честь чего букет?

– Нужен повод?

– Я откуда знаю. Может, подмасливаешь, ради чего-то. Или грешки замаливаешь.

– Грешки?

– Ну да. Знаешь, как в анекдоте, когда муж накосячит, непременно букет жене несет. Для самоуспокоения.

Я хмыкаю:

– Просто хотел сделать приятное, – а у самого внутри деревенеет. Потому что перед глазами снова розы, того же цвета, как волосы Алексы.

Права Таська насчет самоуспокоения. Замаливаю. Хотя ничего не сделал.

– Ты, наверное, сытый, но я испекла печенье, – жена ничего не замечает. Выворачивается из моих объятий, ставит цветы в вазу, – и заварила фруктовый чай.

– С удовольствием, – тяжело сглатываю, потому что за ребрами неприятно давит.

Мы устраиваемся на полу перед телеком. Между нами поднос с чайником и красивыми чашками, аппетитное печенье.

Таська устраивает настоящую чайную церемонии, а я смотрю на то, как она улыбается и думаю о том, как сильно ее люблю.

Потом мы включаем фильм. Детектив, с элементами эротики. Цепляет, и я увлеченно заглатываю кадры, вплоть до того момента, как к герою приходит секретарша и он смачно жарит ее прямо на рабочем столе.

– Вот это накал, – смеется Таська, а я не моргаю. Пялюсь, как завороженный.

Потому что на секретарше, которая самозабвенно подмахивает и облизывает сочные губы, глядя прямо в камеру, платье похожее на то, в каком сегодня была Алекса. И пускай на экране блондинка, но образы накладываются, прошибая в область паха.

– О, кто-то возбудился, – жена кокетливо шагает пальчиками по моему бедру, а меня плющит.

Срываюсь прямо там, на ковре, посреди гостиной. Хочу выбить из головы бредовые фантазии, но стоит закрыть глаза и в тот же миг место жены занимает красноволосая.

Глава 3

Таисия

Утром я просыпаюсь задолго до будильника. Вожусь, перекатываясь с боку на бок, сладко потягиваюсь, а когда открываю глаза – вижу мрачного Кирсанова.

– Привет.

Он лежит, подперев щеку рукой и смотрит на меня.

– Что-то случилось? – спрашиваю шепотом, а у самой моментально начинает разгоняться за грудиной.

Муж неопределенно дергает плечами и притягивает к себе под бок. Обнимает, упираясь подбородком в мою макушку, а я перестаю дышать. Вроде жарко в его объятиях, но изнутри поднимается холод.

– Соскучился.

– Я всю ночь рядом была.

Он молчит. Дышит как-то странно, тяжело. Будто по лестнице на десятый этаж бегом поднимался.

– Максим, – пытаюсь отстраниться, чтобы посмотреть ему в глаза, но он удерживает, плотнее прижимая к своей груди. Руки напряжены, и сам он не расслабленный, как обычно по утру, а похож на натянутую пружину, – я сейчас тебя покусаю.

– Кусай.

– А потом побью.

– Бей.

Грохот в ушах становится невыносимым:

– Макс, ты пугаешь меня!

Он прикасается губами к виску и надолго замирает в таком состоянии. Это просто поцелуй, утренний, нежный, но меня скручивает от тоски, которой не должно быть.

– Я уже говорил, как сильно тебя люблю?

– Сегодня еще нет.

– Обнаглел, – муж усмехается, опаляя горячим дыханием, но по шее вниз бегут морозные мурашки.

– Не спорю.

Вроде шутим, но с каждой секундой становится все волнительнее. Мне все-таки удается отпихнуть от себя. Действуя на опережение, заваливаю его на спину и заскакиваю сверху, придавливая за плечи к кровати.

– А теперь колись, что происходит.

– Все в порядке.

– Не ври. В последние дни ты сам не свой. Я же вижу. Чувствую.

Его взгляд темнеет и становится тяжелым, черты лица заостряются.

– Все хорошо…просто на работе…небольшие сложности.

– Сложности? Какие?

– Неожиданные, – он досадливо морщит нос, – приехали партнеры.

– Я помню. Из Норильска, – голос от волнения садится, – что с ними? Какие-то проблемы? Не можете сработаться?