Любви и тундра не помеха...

Северные чары и умение разговорить любого собеседника подарили белокурой богине прекрасные идеи по поводу того, как покарать наглеца, разбившего её сердце, до этого не знавшего горечи безответной любви. Спускать такую обиду она не собиралась. Как и отпускать того, без кого даже Вечность теряла всякий смысл.

Интриганка уже горько пожалела, о том, что пусть и ненамеренно, повздорила с феей Талеей. Если бы она представляла всю глубину последствий, то разрешила бы все разногласия миром. Только сожалеть о содеянном было уже слишком поздно. Оставалось только сделать всё, что в её силах, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Правда, отказать себе в удовольствии жестоко отомстить изменнику, Сациен не смогла бы ни за какие чудеса и сокровища обоих миров.

Оставалось только провернуть задуманное, заставив Эроса страдать уже от её легкомысленного поведения и непостоянства. В качестве десерта Хозяйка терских рек и озёр хотела максимально осложнить заточение в зеркале Угару. Только с этим всё было совсем просто. Всякий раз, когда равк видел своё персональное проклятие с другим мужчиной, гневу его не было предела.

Намотав на длинный палец серебристую прядь цвета снегов под весенним мартовским солнышком, богиня улыбнулась и решила, что пора подложить своей сердечной занозе роскошного лемминга в постель. Она прекрасно понимала, к кому Купидон пытается навострить лыжи. Допускать подобного поворота событий женщина не собиралась.

Она сразу заметила, что Эрот слишком уж часто в последнее время шепчется с Эребус, решила, что незаметно подменит и другие «Дары Великой Любви». Она не желала, чтобы Мать Мёртвых угодила в ловушку античных любовных чар. Рота Сациен совершенно не интересовал как мужчина. Поэтому она без зазрения совести решила поспособствовать тому, чтобы Купидон так и остался с носом.

Эрос, не чуя уже совсем близких неприятностей, тщетно пытался избавиться от злых северных духов. Поганки липли к нему как пчёлы на мёд. Они непрерывно ссорились между собой из-за своего нежданного повелителя.

— Да идите вы к Тартарусу! — некогда мелодичный и притягательный голос Эроса утратил все своё очарование и звучал довольно скрипуче. — Вам что больше некем заняться? Проваливайте в свою тундру, или куда пожелаете! Ваши домогательства уже достали меня до печёнок! Только постоянно мешаете мне жить так, как я сам пожелаю!

— А зачем ты запал в самую нашу суть, красавчик? — «группа поддержки» бога любви била все реальные и мнимые рекорды в плане уже не просто уродливости, а отталкивающей внешности.

От неё плевались даже самые непритязательные ламии и ларвы.

— Раз вы утверждаете, что любите меня, тогда прекратите всюду преследовать! Это будет лучшим доказательством искренности ваших чувств!

— Дурачок! — «Королева Красоты» страстно прижалась к объекту своей так и неутолённой страсти, дыхнув на него могильным холодом, смрадом тлена и запустения. — Мы не умеем испытывать чувств, как смертные, небожители или дети Мира Духов! Для нас важно всего лишь вечное обладание тем, кто вызвал это величайшее и самое роскошное состояние. Нам доступно не так много эмоций! — и она, открыв проход в свои владения, втолкнула туда незадачливого ловеласа под глумливый смех остальных злых духов.

Сациен выудила из кармана белый с серебряными искрами камешек и нашептала на него несколько слов. Теперь оставалось лишь провернуть то, что она задумала для того, чтобы ей больше не пришлось тратить усилия на поиск и отлов смертного мужчины. Ругаться с Кавраем и Рухтнасом было не слишком умной идеей, как запоздало поняла опальная богиня. Как и претендовать на возлюбленного пришлой нойды. У той в наставницах оказалась настоящая ирландская фея. С Талеей опасались связываться, не без веской причины, даже её соплеменницы.

Полистав глянцевый журнал, его она без зазрения совести стащила в одном из кафе, куда несколько раз водил показавший хвост возлюбленный, надолго задумалась. Коль скоро Эрос позволяет себе сходить налево, то кто мешает лично ей ответить тем же? Только надо было предстать перед небожителями в «Смехе Феи» в совсем уж неожиданном виде. Чтобы ни одна зажравшаяся особь мужского пола не смогла устоять перед чарами Хозяйки терских рек и озёр.

Глаза водной богини злорадно сверкнули, когда она почуяла, как бесится от бессильной злобы превращённый феей Талеей в зеркало равк Угар. Мёртвый нойд считал эту бессмертную своей законной добычей. Поэтому очень ревниво относился к любому, даже мнимому, походу налево.

Северные чары сделали своё коварное дело. Сациен оказалась облачена в короткое платье из серебристого материала. Оно выгодно облекало высокую стройную фигуру. Глубокое декольте почти ничего не скрывало. Волосы, искрящиеся как снег на мартовском солнце в тундре, сами уложились в причудливую причёску. Сапожки на платформе и высоком каблуке сделали облик северной гостьи совсем уж непривычным.