Любви хрустальный колокольчик

Первой ко мне приехала Любаша. Я рассказала ей о смерти Володи, о том, что он оставил мне дом, где я теперь бываю чаще, чем в городе. О Павле, разумеется, я не сказала ни словечка. Она охала и ахала, ругала меня за скрытность, потом прослезилась от избытка чувств. Отдав дань слезам, Люба быстренько перешла к веселью. Как человека практического склада, ее очень радовало нечаянное приобретение мною недвижимости.

— Ух ты! Нет, ну это надо же! Ну ты, Жень, даешь! Вот это ты любовь закрутила, молодчина, вот это я понимаю. А он-то какой благородный оказался! Ну и везет же тебе, Женька, какой жирный кусище от пирога отхватила! А я-то, горемыка, как ни бьюсь, копейки никто не даст. Наоборот, все только с меня норовят побольше содрать, подлецы! И почему я только такой невезучей уродилась?

Тут она опять вдруг захлюпала, на этот раз совсем уж неожиданно. Но у меня было верное средство для поднятия ее настроения. После третьей рюмки Любаша, наконец, простила мне, что я так внезапно стала домовладелицей, шмыгнула носом и стала рассказывать о своем совсем новом, свеженьком знакомстве. Я не удивлялась уже, привыкла. На что, на что, а на знакомства моя сестрица была просто-таки неистощима.

Но когда я, перестав веселиться, внимательно выслушала ее, то мне пришлось-таки слегка удивиться. Из ее рассказа выходило, что это действительно что-то совсем другое, новое и несколько неожиданное для Любаши. Кажется, она, наконец, оставила в покое молодых и смазливых бездельников и обратила внимание на более серьезных людей постарше. Стало быть, и для нее все это может оказаться более серьезным, а главное, более благополучным, чем случалось раньше. Я не замедлила поделиться с ней своими мажорными мыслями, и Любаша повеселела.

С Катюшкой мы совсем было уже договорились о встрече, но внезапно из Германии вернулся Котька с женой Лизой. Он тут же позвонил мне и сестре, и наши планы тут же переигрались. Мы встретились на день позже, и уже не у меня, а у Котьки дома. Когда я приехала к ним, Катя уже была там. Как давно мы не собирались все вместе! Оказалось, что Лиза ждет ребенка, а рожать решила дома, невзирая на все прекрасные мюнхенские клиники. Я в принципе понимала ее, дом есть дом, здесь у нее мать, тетка, старшая сестра, короче, куча родственниц женского пола, которые ее тут же принялись опекать. Где-то месяца через два мне опять предстоит стать бабушкой. В гостях у ребят я довольно-таки задержалась, у них было полно рассказов, смешных и грустных, о своем заграничном житье-бытье. Ну и Кате надо было дать время поговорить, так что домой я возвращалась уже поздно, но знала, что телефонного звонка Павла мне не миновать. Он звонил каждый день утром и вечером, словно измором хотел взять. Может, он и днем звонил, но днем я сейчас дома не бываю, все бегаю по разным делам и встречам.

Мне осталось только войти в арку, и я окажусь в своем дворе, но тут мне навстречу из темноты выдвинулась мужская фигура, в которой я моментально признала Павла, несмотря на усы и надвинутую шляпу. Совсем еще недавно усов у него не было, это я помнила хорошо. Не мог же он их так быстро отрастить или мог? Наверное, все-таки мог, ведь не приклеил же. Это было бы уж совсем как в дешевом детективе. Павел молча взял меня под руку, крепко прижав мой локоть, и куда-то потащил. Я упиралась как могла и одновременно вертела головой по сторонам, я не понимала, куда он меня тащит, машины нигде не было видно. Павел так сжал мне руку, видимо разозленный моим сопротивлением, что я даже вскрикнула от боли. В это время сзади, несколько в отдалении, раздался женский голос:

— Женя! Да подожди же!

Павел моментально отпустил меня и словно исчез, растворился в темноте. Вскоре появилась запыхавшаяся Светка:

— Господи, Женя! Ну ты и ходишь! От самой остановки бегу за тобой, а ты как торпеда. Так давно тебя не видела, а тут выхожу из троллейбуса, смотрю, ты тоже выходишь, только с передней площадки. Хотела сразу окликнуть, но тут какой-то псих налетел на меня, толкнул, я уронила сумку да половину вещей рассыпала, пока все собирала, ты уже ушла. Бежала, бежала за тобой, аж упарилась! Нет, мне, видимо, надо бросать курить, а то уж совсем бегать не могу. Слушай, мне тебя сам Бог послал! Мне позарез нужна тысяча рублей, но отдать их тебе я смогу только через пару месяцев, не раньше. Сможешь на таких условиях меня выручить?

— Конечно, Светик, о чем разговор. Отдашь, когда сможешь, мне не к спеху, не волнуйся.