Любви навстречу

В окне соседнего особняка, находившегося на другой стороне площади, блеснул свет. Мэри бросила полный ненависти взгляд на любопытных соседей, совершенно ничего не сделавших, чтобы помочь Ивонн. Впрочем, едва ли их можно было винить… Скорее всего, они не заметили, как к дому герцога Фарли подкатила карета, из которой вышвырнули безжизненное тело. Но даже если и заметили, – кто станет беспокоиться из-за какой-то нищенки?

За дверью послышался стук каблуков по мраморному полу.

– Открывай, Гривз! – прогремел Эдвард.

Дверь тотчас распахнулась, и на них хлынул поток янтарного света. Дворецкий замер с раскрытым ртом, но тут же, взяв себя в руки, спросил:

– Что случилось, ваша светлость?

– Не стой столбом. Дай мне пройти.

Гривз мгновенно отскочил от двери и пробормотал:

– Ваша светлость, чем я могу помочь?

– Проводи доктора в красную гостиную сразу, как только он появится.

Мэри наблюдала за хозяином и слугой с нескрываемым интересом. Должно быть, пожилому дворецкому еще не приходилось видеть в доме женщин в подобном состоянии.

– Конечно, ваша светлость, – ответил Гривз, в ужасе глядя на изувеченное лицо Ивонн. – Она поправится?

Мэри тронула дворецкого за плечо.

– Конечно, поправится.

Старик тут же закивал и пробормотал:

– Вот и хорошо, вот и хорошо…

Мэри повернулась к Эдварду, но тот уже шагал к широкой лестнице. Она посмотрела на него с нежностью. Герцог Эдвард Барронс – воистину благородный мужчина, небезразличный к судьбе женщин, зависевших от него.

Мэри стояла посреди кабинета и смотрела на огонь в камине. Сейчас ее место было рядом с Ивонн, но слишком многое предстояло обдумать…

Итак, вместо того чтобы сидеть у постели своей благодетельницы и держать ее за руку, она ждала Эдварда в его кабинете. И в голове ее мысли проносились одна за другой. Нужно было решить, куда и как ей бежать, где спрятаться, пока ее отец не разрушил и жизнь Ивонн. И еще…

И еще ее терзала жажда опиума. В последние дни Мэри удавалось обуздывать свою привычку; приходилось безропотно терпеть тупую боль во всем теле. Теперь же боль стала необычайно резкой, и Мэри ужасно хотелось найти утешение…

Мэри в отчаянии зажмурилась. О, как же она ненавидела своего отца! Впрочем, слово «ненависть» уже не могло выразить ее чувства, оно было слишком слабым для того, что обозначить ее отношение к этому ужасному человеку.

– Он скоро объявится, – сказал герцог, входя в кабинет.

Мэри невольно сжала кулаки. Она тотчас поняла: Эдвард имел в виду не доктора – тот уже давно прибыл, начал лечение, а потом дал Ивонн настойку опия, чтобы она могла забыть кошмар минувших часов и спокойно заснуть.

Эдвард говорил о ее отце. Скоро он приедет, заявит свои права на дочь и вновь отправит ее в приют для душевнобольных.

Мэри молчала. К чему было озвучивать то, в чем оба они отдавали себе полный отчет? Герцог Даннкли отправил ей свое кровавое послание, использовав близкую подругу ее матери в качестве посыльного.

И было ясно: этот злодей не остановится ни перед чем. И, конечно же, он рано или поздно ее найдет, и тогда… Ох, об этом Мэри даже думать не хотелось. Ей оставалось лишь молиться, чтобы смерть была быстрой.

Но как же так? Неужели ей не спастись? Наверное, должен быть какой-то способ остановить отца. Нельзя жить в вечном страхе смерти или в ожидании нового заключения в аду сумасшедшего дома.

Что ж, возможно… Возможно, удастся убить его! В конце концов, на руках Мэри уже была кровь. Ей смутно вспоминалась стычка с надзирателем, и она помнила тот острый железный штырь, который ей удалось в него вонзить. Наверное, даже следовало как-нибудь избавиться и от герцога Даннкли, разве не так?

– Мэри…

Она по-прежнему молчала, глядя в камин ничего не видящими широко распахнутыми глазами. Языки пламени жадно лизали черный уголь.

– Мэри, тебе нельзя здесь оставаться.

Она провела рукой по мрамору каминной полки, украшенной резными птицами и растениями. Пальцы приятно скользили по гладкому теплому камню.

– Значит, снова бежать? – пробормотала Мэри, обращаясь скорее к самой себе. Но куда? Ведь ей некуда больше идти…

Эдвард тяжело вздохнул.

– Да, снова. Я не вижу иного выхода. Он знает, где ты. Видишь, в каком состоянии Ивонн? Но это ничто по сравнению с тем, что он сделает с тобой.

Мэри хотелось кричать от отчаяния. Но что толку кричать? Ей следовало взять себя в руки и не впадать в истерику – только так можно было выжить. Все это время она стремилась стать сильнее, и вот теперь, в решающий момент… Увы, душевные силы покинули ее, а инстинкт подсказывал: надо забиться в угол и ждать.

С минуту помолчав, она спросила:

– Но куда мне бежать?

– Куда нам бежать – ты ведь это хотела сказать, не так ли?

Мэри в растерянности заморгала:

– Не понимаю…

Эдвард прошелся по комнате; ее элегантное убранство удивительно подходило его благородному и мужественному облику. Он уже избавился от сюртука и галстука, а в расстегнутом вороте белой рубашки виднелся треугольник бронзовой кожи. Закатанные же до локтя рукава открывали взору сильные мускулистые руки, покрытые темными волосами.

Остановившись посреди кабинета, герцог проговорил: